Мама на Новый год. Запутанная история - стр. 13

В учительской я замечаю Лару. Она пьет чай, поглаживая выпирающий животик.

- Как там Тая? Ты смогла дозвониться до ее отца?

- До отца нет, но ее забрали. Можешь расслабиться, - Лара с невозмутимым спокойствием отхлебывает чай из кружки. - Что ты так за нее переживаешь? Как будто это твоя дочь.

- Я за любого другого ребенка переживала бы также, - бормочу, а внутри кошки скребут. Так сильно, что со стороны сердца начинает припекать. – А кто забрал?

- Какая-то женщина, - отмахивается Лара. Раздраженно ставит кружку на стол и, кряхтя, поднимается со своего места. – Няня, наверно. Она у них меняется почти каждый месяц.

Няня…

Тревога нарастает с каждой минутой. Хочется сорваться с места и бежать. Искать девочку, которая с первой минуты знакомства так запала мне в душу.

Да и о какой няне может идти речь, если еще вчера ее у нее не было?! И телефон отца все также недоступен…

Здесь что-то не так.

Я прокручиваю эти мысли по дороге домой, повышая градус своей тревожности.

Но все они отходят на второй план, когда я все же дозваниваюсь до мужа и слышу в трубке недовольное:

- Алло?

9. Глава 9

ОТ АВТОРА: Прежде чем дать главу от Егора, мне хочется поделиться с вами некоторыми фактами о нем. Познакомить с этим героем.

Например, когда я писала «Папа для Одуванчика», сначала родился образ Егора, эдакого сурового брутала со своими тайнами и непростым прошлым. С татуировкой на левой руке. Он долго не хотел мне раскрывать своей истории. А потом родилась близкая подружка Одуванчику – Тая. Но эти двое, Егор и Таисия, хоть и родственники, но их история никак не складывалась.

И вот в один из дней я совершенно случайно услышала трек, который прикреплю завтра в блоге (чтобы не пропустить, подпишитесь на мой профиль). Этот низкий, тягучий голос, который обнимает всю целиком и пробирается в душу. И я с первых аккордов поняла, что это «голос» Егора. В следующее мгновение сложился пазл, и родилась история целиком)

И мне будет очень приятно, если вы узнаете Егора чуточку ближе и прослушаете «его голос».

С любовью ко всем и каждому, Николь.

Егор

Вашу ж мать, какого хрена так больно?!

С трудом разлепляю веки и не понимаю, где нахожусь. Белый потолок, непонятного бежевого цвета стены. Кресло в углу комнаты у окна. Там же – девственно чистый небольшой стол. Больше напоминает простенький номер отеля.

Отличает лишь противный монотонный писк над головой. Дергаюсь, чтобы встать, и тут же писк вкручивается в виски, вызывая тошноту. Вскидываю руку, чтобы зажать уши, как в нее что-то впивается.

- Млять! – шиплю, поворачивая голову. Я точно в палате больницы, а в руку мне впивается иголка от капельницы.