Мама из ниоткуда - стр. 24
– Значит, мальчик!.. – пробормотала я, пробираясь через мешки и корзины с не пойми чем к вожделенному сундуку.
Зашипела, отбив руку о край чугунной сковородки, затем чуть было не порезалась, наткнувшись на связку острейших ножей, завернутых в простую тряпицу. После чего на меня щедро высыпались кабачки – мешок с ними развязался, и они красноречиво дополнили картину полнейшего бардака.
Наконец, на ощупь обнаружив мешок с мукой и еще один с крупой, я добралась до сундука, при этом волоча за собой девочку, которая совершенно не горела желанием со мной расставаться.
Усадив ее рядом, я строго заявила, что никуда не сбегу, после чего распахнула бесхозный сундук. Принялась в нем копаться, пытаясь разобраться в особенностях местной одежды.
– Значит, мальчику, – обратилась я уже громче к стоящему по другую сторону от полотняной стены Стефану. – Вообще-то, у меня девочка, но выбирать не приходится.
– Не приходится, – согласился со мной Стефан. Уверена, еще и оскалился, как без этого!
– Так что же случилось с вашей Зариной? – поинтересовалась я, продолжая рыться в сундуке. Нашла обувь для себя и для девочки. Немного великоватую, но выбирать не приходилось. – Ее что, убили по дороге?
Странным образом такой поворот событий меня нисколько не удивлял. Словно, увидев на небе два солнца и Кольцо, я напрочь утратила эту способность.
– Она нас покинула. Причем настолько спешно, что забыла кое-что из своих вещей, – усмехнулся в ответ Стефан. – Оказалось, работала на кое-кого из истанцев. – Затем добавил: – К большому нашему сожалению!
– Ах вот как! И что же она для них делала?
Отвечать он не стал, вместо этого пробурчал что-то невнятное – кажется, чтобы мы поторапливались, – и отошел от повозки.
Я пожала плечами, после чего достала из сундука пару бесформенного вида сорочек. Отложила их в сторону – решила все-таки начать с детской одежды, это казалось мне значительно проще.
Порывшись, выловила штанишки и длинную тунику, решив, что вполне сойдет. После чего сказала все время молчавшей девочке, что ей нужно переодеться в сухое, иначе она заболеет.
– Говорить я буду шепотом, тогда они нас не услышат, – добавила я, принявшись снимать с нее серое платье, отличавшееся от раздобытой туники только тем, что оно было чуть длиннее.
И еще промокшим насквозь.
Под ним оказалась заношенная почти до дыр сорочка. Стянув ее, я уставилась на худенькое тело девочки. Вздохнула – выражение «кожа да кости» теперь обрело для меня вполне зрительное воплощение, – после чего растерла ребенка куском материи, тоже обнаруженным в сундуке, подумав, что он вполне сойдет за полотенце.