Мама для (их) дочки - стр. 12
Возможно впервые я вижу не чудовище, а обычного человека. Он растерян и убит возвращением прежней Иры.
Однако приоткрывается буквально на минутку, пока не ловит на себе мой взгляд. Тут же чуть заметно качает головой и нацепляет обратно свою непроницаемую маску.
И вот это настоящее его лицо словно невзначай западает мне в душу, как и сама попытка выдать себя за бесчувственного монстра, которому на все плевать. Зачем он это делает? Почему прикидывается безжалостным роботом? Я не понимаю. Неужели так проще добиваться своего? Вероятно, ответ: да.
Или я просто придумываю то, чего нет? Вот ведь наивная дура! Очевидно же, что не стоит пытаться его оправдать.
Да, он заботится о Ире, возможно, еще о ком-то близком. Но все остальные для него — пустое место. В том числе и я. Он даже моим самочувствием не интересуется. Только результатами анализов, и то вскользь. Я лишь необходимый бездушный инкубатор. Как ни неприятно это признавать.
Ну и плевать! Что я могу изменить? И надо ли оно мне? — задаю себе сразу несколько вопросов и неожиданно понимаю, что не отказалась бы стать для него как минимум человеком, живым, со своими потребностями и желаниями, со своими чувствами, в конце концов. Стать кем-то, о ком он заботится, а не тем, кого пускает в расход, добиваясь своего.
А как максимум? — вдруг всплывает мысль, и я вздрагиваю. Вилка от неожиданности выпадает из рук. Ира не слышит, поглощенная своими страхами, а Беркутов поднимает свои серебристые глаза.
Черт. Какие же они красивые, когда там внутри не лед. В душе что-то переворачивается. И я быстро отвожу взор.
Лерка! Совсем с ума сошла? Разве можно даже мысль такую допускать по отношению к нему? Никогда не смей этого делать! Странное чувство, шевельнувшееся сейчас в груди после долгой спячки, может просто-напросто тебя уничтожить.
— Ириш, а давай спать пойдем. Я так устала, и ты наверняка тоже. Нам всем очень надо выспаться, чтобы завтра все прошло хорошо. Если ты успокоишься, то и мне не придется волноваться. Ты же знаешь, это вредно.
Мой мягкий тон и тихий голос действуют. Ира хватает меня за руки и послушно кивает.
— Да, конечно, Лер! Прости меня. Тебе нельзя нервничать, а я устроила тут панику на ровном месте. Ты только не переживай. Обещаю, сейчас пойду и лягу. Больше не буду тебя расстраивать.
Вот и хорошо. Она как будто очнулась, что не может не радовать.
Покидаем столовую, но Беркутов удерживает меня за локоть. Ожидаю, скажет сейчас что-нибудь неприятное, но он произносит скупое: «Спасибо». И отпускает.