Мама для двойняшек опера Волкова - стр. 34
- Издеваешься? - она зашипела и наклонилась к замку. - Кать!
- Что тут такое? - раздался над ухом негромкий, низкий мужской голос и я вздрогнула.
Подняла глаза и застыла.
Этому белобрысому великану нравится незаметно подкрадываться?
И...вау, он переоделся.
Стоит рядом в темных брюках, и черный ремень расстегнут. На мощных плечах белая рубашка, и она распахнута.
Светлые волосы взъерошены, густые брови сдвинуты.
Он слегка оттеснил меня в сторону. И с интересом уставился в глазок.
А я уставилась на него.
Боже ж ты мой. Какой он...соблазнительный Волк. Всё ясно. Если он в таком виде перед своей Снегуркой расхаживал - неудивительно, чего она сюда таскается. Права я была - на танцора он похож. Который в полицейской фуражке и весь в блестящем масле, и с дубинкой в руках медленно снимает одежду на сцене под женский визг.
И улыбается при этом.
Так, что подгибаются колени и в животе порхают бабочки.
- Что там за оперная певица на лестнице? - указательным пальцем он уха коснулся, словно его заложило. И повернулся на меня.
Какие-то у него жесты и движения - ленивые, но отточенные, просто неотразимые.
А этот прищур синих глаз - совсем почву из-под ног выбивает.
И он отец ёжиков?
- Долго будешь смотреть на меня, Катя? - Волков бессовестно усмехнулся.
И я опомнилась.
Отодвинулась от него, налетела на вешалку. В полете проворно поймала куртки и, стараясь не смотреть на широкую грудь в расстегнутой рубашке...черт бы его побрал, зачем в таком виде вышел?
- Подруга приехала за ключами, - отрезала. И строго добавила. - Надо что-то решать с вашей дверью.
Сергей
Надо что-то решать с вашей дверью - заявила она.
И протиснулась между мной и косяком.
Наклонилась.
- Даш, слушай, - торопливо заговорила в щелку. - Мы тут заперты. Дверь открыть не могу. Я сброшу тебе ключи в окно, иди во двор. И там где-то еще будет вторая связка, поищите, ладно?
Красная Шапка выпрямилась и повернулась, отбросила за спину волосы. Взглядом скользнула по моей груди.
- Вы одеваться собираетесь?
- А что тебя смущает?
Она вспыхнула.
Ладонью уперся в стену.
Интересно. Я ей нравлюсь что ли?
- Дайте пройти, - Катя откашлялась и задрала она нос. - Сейчас я нас освобожу.
Усмехнулся и шагнул с дороги этой боевой девчонки. Освободит она нас - звучит смешно.
Ну невозможно в темноте, на морозе, когда метель метет, завывает - что-то найти в сугробе. То есть. Ангину можно, простуду, воспаление какое-нибудь.
А ключи нельзя.
- За что ты так подругу невзлюбила, Шапкина, - шагнул за ней в детскую и смерил взглядом ежиков.
Топчутся у двери, ангелы мои. Глаза огромные, губы поджаты и лица такие грустные, словно они тут узниками неделю сидят.