Мама для детей одержимого - стр. 47

Несколько лет назад господин Мюллер-старший передал дела своему сыну и вместе с супругой уехали за границу. Они даже на нашей свадьбе не были, как рассказывала мне недавно мама.

Поэтому переезд к моим родителям стал самым правильным решением. И самым безопасным. Для меня. Девочкам же здесь неуютно и плохо. Папа вечно бурчит на них, что громкие, непослушные и не слишком умные. Но дело в том, что на самом деле они умные и послушные. Единственное, чем они могут ему помешать, так это по утрам, когда я бужу их щекоткой, а они визжат. Веселятся со мной.

Мама тоже на них смотрит, словно я им навязываю малышек. Сразу ведь сказала, что перееду к ним только с близняшками. Пусть либо смирятся, либо сразу отказывают нам в приюте.

Неужели у меня такие противные родители?

Я чувствую, что малышкам тут не очень, и они ощущают то же самое, поэтому не отходят от меня ни на шаг. И лишь сегодня, отправив их с няней, я решаюсь сделать то, что должна была сделать раньше.

Иду к мужу на свидание. 

Хоть родители и твердят мне, что Адам виновен и именно он убил мою тётю, я не верю. Просто не верю. Да, думала об этом вначале, но... он не такой. Не смог бы он убить. 

Да, Адам говорил, что убить за нас может, но он бы не стал…

Не мою тётю!

Адам хороший. Он любит меня. Девочек. И не причинил бы нам такую боль. И он знает, что смерть моей тёти обязательно бы причинила мне боль.

— Адам! — восклицаю, когда его в наручниках заводят в камеру для свиданий. — Адам!

Хочу кинуться ему на шею, обнять, но нельзя. Следователь разрешил нам свидание только при условии, что никаких касаний.

А ведь так хочется его коснуться. Почувствовать его кожу под пальцами.

Дурацкая тюрьма!

— Не реви, — строго приказывает муж и садится напротив меня. — Ну, не реви, пчёлка! — жалостно просит и тянет руку к моему лицу, но его тут же догоняет свисток следящего. Нехотя муж отдёргивает руку. — Всё хорошо! Жив! Здоров!

— Как всё хорошо?! — вскрикиваю. — Ты в тюрьме! Тебя обвиняют в убийстве!

— Всё будет хорошо! Скоро выпустят, — тихо говорит. — Прекрати нервничать! Думай о нашем малыше и близняшках!

— Что говорит следователь? — спрашиваю его, ведь мне он ничего не говорит. Как и адвокат, которого я наняла мужу.

— Прессует. Давит. Бесится, что я молчу, — закатывает глаза, рассказывает. — В общем, он счастлив работать со мной.

— А почему ты молчишь? — раздражённо задаю вопрос. — Скажи ему правду! Скажи, где ты был и тебя сразу же отпустят, — советую, но затем тише добавляю. — Если, конечно, это не ты убил…

— В этом и проблема, — Адам поджимает губы. — Я не могу ему сказать. Не сейчас. Они и так скоро всё поймут.