Мама для будущей злодейки - стр. 8
Даже странно, что вся эта орава горемычных трубадуров в данный период времени всего лишь дети и ни о какой любви до гроба даже не помышляют, в детский сад вон ходят.
Решив пожарить яичницу, я быстро нахожу в шкафу сковородку и включаю плиту. Ура! Все работает так, как я привыкла. Солю готовое блюдо, раскладываю по тарелкам и гордо подаю ждущей за располагающимся здесь же в кухне небольшим круглым столом на двоих Пенелопе.
- Ой, подожди, сейчас ложку дам.
Печенька уже готова наброситься на еду голыми руками. В глазах горит голодная жадность. Странно.
Как долго она не ела? Осторожно передаю маленькую ложку в пальчики ребенка.
- Все, теперь можем кушать. Приятного аппетита, Пенелопа.
- Печенька, - тихонько поправляет девочка.
- Хорошо, - улыбаюсь я, краем взгляда заметив, как у юной злодейки заблестели глаза.
Ласковое прозвище ей явно пришлось по душе:
- Приятного аппетита, Печенька.
Пенелопа с полминуты внимательным взглядом вглядывается в мое лицо и потом вдруг начинает плакать. Ручка с зажатой в ней ложкой опускается на стол, так и не коснувшись тарелки. К такой реакции я совершенно не готова, улыбка сползает с губ.
- Что? Что случилось? Ты не любишь яйца? – подрываюсь со своего стула и приседаю на корточки перед Пенелопой.
Сердце словно в бездну проваливается.
- Нет, - всхлипывает дите. – Мама. Мама, мама, мама, мама… - с каждым словом голос зовет все отчаянней, Пенелопа давится вздохами-всхлипами.
- Да, я твоя мама, - легко с губ слетает ложь.
Настолько легко, что мне самой не доставляет труда в это поверить.
Ни за что я ее не брошу. И никому не отдам. Вот она, простая истина. Я ее уже люблю. Как же я смогу ее оставить? На кого? Такую маленькую кроху, такую добрую и беззащитную, так похожую на меня, как могу?
Сиротский приют, а потом что? Отчий дом, где никто ей не рад, и даже слуги смотрят свысока, и дальше – хуже: замужество с человеком в три раза старше, мерзким не только внешне, но и с ужасным характером и любовью к рукоприкладству, участь проданной племенной кобылы взамен драгоценной и любимой дочери-наследницы состояния?
Да кто угодно бы при виде нежащейся во внимании молодых и обходительных парней Корделии проклинал бы ее всеми фибрами души и мечтал стереть с этого личика улыбку. Хотя, виновата не она, а ее чертов отец…
Как женщине, мне судьба Пенелопы претит до ужаса. Ни один ребенок не заслуживает подобного обращения, и никто с рождения абсолютным злом не является.
Ну все, пора привыкать к тому, что я теперь чья-то мама. Нет. Не чья-то, а Печеньки - в будущем злодейки романа Пенелопы Синклер.