Мама - стр. 41
– Я искал… Мы искали, но она словно в Лету канула. А потом жена не выдержала и умерла. Вот и вся сказочка. А президент живет и мучается.
– А мораль? Какая мораль у сказки?
– А мораль такая: не будь президентом, не убивай друзей, не убий. И будет у тебя счастливая семья и чистая совесть.
2
Ехали молча. Эл подремывала на переднем сиденье. Жанна вообще разговорчивостью не отличалась, как показалось Славе. А француз с отсутствующим видом пустым остекленелым взглядом сверлил окошко.
Вячеслав тоже молчал. Крутил руль и думал. Интересно, зачем все это? Ведь не для того же он утвердил анархию, чтобы доказать невозможность ее существования. Хотя… Историю Слава немного знал и неплохо помнил. За сто лет до анархии строили коммунизм и всей этой стройкой века в конечном итоге доказали невозможность построения. И не просто доказали, а эмпирически, осмеяв генплан и обругав архитекторов, которых вначале боготворили.
Вот тот-то и оно. Сперва боготворим, потом поносим. А еще умный еврейский бог сказал: «не сотвори себе кумира». Не поклоняйся спорному, не превозноси это спорное, дабы потом не разочароваться и не отчаяться. Вот так это следует понимать. А как запрет на возведение столбов древним богам эту заповедь принимают лишь ограниченные люди, которые пытаются читать метафорические книги дословно и считают, что Саваоф или Иегова бог исконно русский.
Кстати, презабавная мысль. Может, плюнуть на все осесть в каком-нибудь мелком городишке, переписать Библию, сделав русских богоизбранным народом, объявить себя сыном Божиим и устроить цирковое шоу. Сколько можно искать смысл в балагане? В шапито? В шапито смысла нет, и искать его бесполезно. В шапито можно только клоунаду играть, либо аплодировать чужой буффонаде.
Вячеслав поглядел на собственное отражение в зеркале и поморщился. Нет, не тянет он на сына Бога, и на клоуна не тянет. Максимум на потасканного Пьеро. Да и апостолов у него сейчас всего три. И те в молчанку играют.
Слава обвел взглядом салон. Нет, не так: один апостол и две Магдаллы. Вот же дурак. Отпялил бы одну из этих Магдалл на месте и распрощался бы. Стольких проблем удалось бы избежать. Он хотел озлиться на себя, посетовать на собственную дурость, но вместо этого почему-то улыбнулся.
3
– Стой, кто идет?
Голос прозвучал столь неожиданно, что, погруженный в свои мысли, отец Юрий вздрогнул.
– Стой, – предупредил голос нервно. – Стрелять буду.
– Это я, отец Юрий.
– Скажи пароль, – не унимался голос.
– Святые угодники.
– Николай Чудотворец, – отозвался голос.
Из-за кустов вынырнула фигура в рясе с капюшоном. Капюшон закрывал пол-лица, отбрасывал тень и на вторую половину, так что узнать того из братьев, кто особо рьяно подошел к обязанностям караульного было невозможно. Через плечо монаха был перекинут ремень «Калашникова» старого образца. Дуло автомата недвусмысленно смотрело отцу Юрию в брюхо.