Малыш на заказ для миллиардера - стр. 20
Насладиться бы им, но я не могу избавиться от впечатления, что здесь что-то не так.
Как с беременным животом, пусть даже небольшим, можно танцевать так?
К тому же Раисова казалась мне миниатюрнее, что ли?!
Не сходится, хоть убей.
— Закрой глаза, — просит она, стоя ко мне спиной и извиваясь в такт музыке.
Ладно. Закрою. На мой контроль это все равно никак не повлияет.
Но стоит мне опустить вниз ресницы, как перестук каблучков становится ближе, и по шее, по плечам скользят женские умелые руки.
Ну, очень умелые…
До чего же ловко ее пальчики вытаскивают ремень брюк из петелек.
Втягиваю носом воздух с ароматом духов, цветочный аромат с восточными нотами. Тяжеловатая ваниль, от Раисовой пахло совсем иначе.
Поскрипывает стол. Противный царапающий звук, словно девица запрыгнула на него в танце.
Я способен вытерпеть многое.
Но порча ценной мебели в собственном кабинете в этот перечень не входит. Я люблю комфорт и тщательно продумывал дизайн не для того, чтобы мебель каблуками царапали!
Тем более, этот стол из очень редкого сорта дерева был подарен мне недавно почившим дедом.
Царапающий звук противно скребет по барабанным перепонкам.
— Так довольно! — резко распахиваю глаза. — Да что за…
Не могу подобрать слов!
Я много раз наблюдал за танцами стриптизерш и видел не раз тот жест, которым девица, присев, широко распахивает свои ноги в коленях.
Иначе говоря, сейчас мой взгляд сейчас упирается ровно в то место, откуда появляются дети.
Растяжка просто огонь…
Вот только обладательница великолепной растяжки— это не Раисова.
Подняв взгляд, смотрю в незнакомое лицо.
Никак не Раисова.
Брюнетка, роскошно танцующая стрип, времени зря не теряет. Она отменно работает бедрами. Больше все это напоминает имитацию совокупления.
Если бы мой любимый дед узнал, какое применение получил подаренный им стол, он бы в гробу завертелся юлой…
— Пошла вон! — теряю терпение, когда девица лихо забрасывает левую ногу мне на плечо.
Встав с кресла, отхожу на безопасное расстояние.
Из телефона продолжает литься ритмичная, дерзкая музыка. Раздражает неимоверно!
Найдя противное устройство, лежащее на полу, надавливаю на него каблуком ботинка, разбивая.
Музыка перестает играть.
Складываю руки под грудью, обвожу замершую танцовщицу взглядом, полным холодной ярости.
Может быть, внешность мне перешла от отца, но взгляд, как у деда, а уж он умел смотреть так, что тело цепенело.
Девица замирает на моем рабочем столе испуганным комочком.
— Кто такая?! — сжимаю кулаки. — Кто. Ты. Такая!
Она вздрагивает и поднимает руки в защитном жесте:
— Пожалуйста, не надо! Не бейте!