Мальтийское эхо - стр. 7
– Посмотрим. До встречи. Удачи. – Разговор оборвался, не обнаружив в собеседнице ни легкомысленности, ни даже кокетства.
«Вот тебе и на! – подумал Андрей. – Ну, пока меня не забросили на остров Мальта, я еще успею погулять по Васильевскому острову».
А сейчас – вдоль Мойки, минуя Певческий мост, снова к Неве, через Троицкий мост в район Петропавловской крепости. Андрей посидел в скверике, затем перекусил в кафешке. Он недолгое время, будучи аспирантом, снимал угол тут неподалеку, возле мечети.
Теперь обратно, через Троицкий мост, любуясь панорамами. Он довольно быстро пересек Летний сад и вышел к Фонтанке. Зашел в церковь Святого Пантелеймона. Опять к Фонтанке. Здравствуй, Чижик-Пыжик. С первой попытки «приземлил» монетку на фуражку Чижика (ну надо же, как повезло – значит, еще будет везти!) и отправился к Михайловскому замку. Этот замок вызывал у Андрея печальные мысли. Здесь убили Павла. К этому русскому царю, великому магистру Мальтийского ордена рыцарей-иоаннитов, в отличие от многих других историков, он испытывал уважение. Он считал, что, если бы не заговоры вокруг Павла, Средиземноморский поход адмирала Ушакова не позволил бы Наполеону вторгнуться ни на Мальту, ни в Россию, и Мальта оказалась бы «под крылом» Российской империи, а владение таким стратегическим форпостом между Западом и Востоком напомнило бы всем о величии Третьего Рима.
Становилось душно. Несколько дневных часов Андрей любил проводить подальше от центра. Он сюда еще вернется, вечером. Метро «Василеостровская». Средний проспект – «малая Родина». Вспомнилась строчка из одного стихотворения Бродского: «…между выцветших линий на асфальт упаду…» Студентами они с Юрием снимали маленькую однокомнатную квартирку в районе 11-й линии. Вот этот дом, вот эти окна, из которых он три года выглядывал, не идет ли к ним в гости Ольга. Потом какое-то время он снимал комнату у Балтийского вокзала, на улице Шкапина. Район совершенно невзрачный, но чудные хозяева, старенькие уже тетя Маша и дядя Костя, любили его, как родного сына, и баловали вкуснейшими борщами. Юрий в то время снимал комнату недалеко от Технологического института. Ольга была «ленинградочкой» – жила на Московском проспекте возле Парка Победы и гостевала чаще, видимо, у Юры.
Андрей свернул налево, на Большой проспект. Его широкая, спокойная гладь, как будто речная, давала возможность отдохнуть пару часов на лавочке, почитать и подремать. Но сначала неплохо бы пообедать в кафе «Фрегат», отдавая дань традиции.
Сколько славных «кутежей» устраивали на казавшуюся тогда значительной стипендию! Складывались по «десятке» – и на столе праздник: бутылочка «Рислинга», три горшочка жаркого из кролика «по-меньшиковски», три салата «по-морскому», три большие, стилизованные под петровские времена, кружки хмельного кваса на бруснике. Сейчас, естественно, другая (впрочем, тоже «фрегатная») обстановка и другое меню. Андрей заказал салат «Цезарь», рассольник «Ленинградский», котлету «Адмиралтейскую». И кружку – тоже стильную, в виде ростра корабля, – фирменного кваса.