Мальтийское эхо - стр. 26

Андрей Петрович работал над рукописью столь серьезно и глубоко, как не работал уже лет десять. Глаза фокусировались в точку, туманились, но вместо обычной головной боли от напряженного труда мысли со странной скоростью и ясностью пронизывали века, память «выдавала на-гора» тьму фактов, имен и событий, кажется, им забытых.

Профессор среди оставленных пустых мест в тексте то и дело «уходил» в сторону, как бы отвлекаясь от некой главной линии. То он рассуждал о гениальности и религии, то его интересовала тема «Гений и злодейство». Мера того и другого интересовала Г.Н. Мера гениальности и мера злодейства. И в каком контексте. Если, например, в историческом, говоря о Наполеоне, – это одно, а в художественном, например говоря о Достоевском, – да, гениален, да, религиозен, но какой грешник! Старец Амвросий назвал его «Кающийся». Хорошо сказано!

Андрей попытался вспомнить «чистеньких» гениев. Или, точнее, без «известных» фактов биографии. На память пришло несколько имен, из которых он больше симпатизировал Лао-цзы. Вытекающий из его системы даосизма образ действий – это уступчивость, покорность, отказ от желаний и борьбы. Созерцание и мысль. Мысль в образах природы. Правитель-мудрец, по мнению Лао, должен, отвергнув роскошь и войну, направить народ к первозданной чистоте. Таковы, наверное, подумал Андрей, Старцы и сегодняшнего дня. В основе их поведения – истинная, сокровенная религиозность. Быть публичными и выказывать свою гениальность они не желают. И в то же время быть их духовными чадами желают и интеллектуалы, и сильные мира сего, и митрополиты, и даже Патриарх. Кирилл своим красноречием, образованностью и мудростью был симпатичен Андрею. Как и митрополит Илларион. Изредка бывая в православных храмах, он вглядывался в лица, вслушивался в речь тамошних батюшек и не находил отклика в своей душе.

Второе тысячелетие до его середины профессор считал самым сложным периодом в истории Европы. В XI–XIV веках византийские иконы пришли в Западную Европу. На них Христос изображался не только просто распятым, а мудрецом с величественным ликом. Всё более в архитектуре храмов чувствовались византийские мотивы. И вместе с тем это было время войн, бесконечных завоеваний и перекраивания территорий, зачастую под религиозным предлогом. Норманны и на Сицилии, и в Париже, нормандская династия в Англии. И уже храмы и замки в нормандском стиле не только в Англии, но и на Сицилии, и по всей Южной Европе. Появление университетов – сначала в Константинополе, Кембридже, Париже, Риме и т.д.