Мальтийский крест Павла Первого - стр. 18
– При чем здесь наша газета? – вступилась я за «Мойку». – Меня и послали, чтобы описать событие культурной жизни, открытие выставки, а труп там появился совершенно неожиданно, он не был предусмотрен программой.
– Но согласись, это закономерно, что он появился именно тогда, когда туда отправили именно тебя! Тебя, а не кого-то другого! Такая уж ты у меня… – Мама шагнула ближе и протянула руку, чтобы погладить меня по голове. Отчего-то в данный момент мне было неприятно ее прикосновение.
С грустью оглянувшись на холодильник, я решила, что лучше идти спать, авось не умру от голода до утра.
Удалось протиснуться мимо мамы и скрыться в ванной. Там я еще раз разглядела себя в зеркале.
Вот что хотите делайте, но мне начинал нравиться мой новый образ. Глаза блестели под темными бровями, короткие волосы задорно топорщились, губы улыбались. Жанка сказала, чтобы я выбросила свою бледно-розовую помаду и купила что-то поярче. Пожалуй, так и нужно сделать, не слушать маму. Я повернулась в профиль. И нос вовсе даже не длинный, самый обычный, вот.
Я чуть приоткрыла дверь ванной. Очевидно, маме надоело меня караулить, и она ушла в свою спальню.
Я тоже тихонько проскользнула к себе. Спать отчего-то совсем не хотелось, но я легла, потому что больше нечего было делать – на кухню-то не сунешься.
Тут за дверью послышались осторожно приближающиеся, крадущиеся шаги.
Я закрыла глаза и отвернулась к стене.
Дверь открылась, и вошла мама.
– Ты не спишь? – спросила она, подходя к кровати. – Спишь? Ну ладно, спи… господи, ну до чего же ты на него похожа!
Вот новость! На кого это я похожа? Получается, что на отца; во всяком случае, на маму точно никогда не была я похожа – ни в раннем детстве, ни в юности, ни сейчас.
Про сходство с отцом тоже не было раньше и речи. Помню, была у меня няня Зинаида, я звала ее Сина. Так вот она все шутила, что, мол, удалась девчонка ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца. Я была очень мала тогда и подтекста этой прибаутки не понимала, а потом Зинаиду уволили.
И вот мама явилась ко мне в комнату на ночь глядя, чтобы сообщить мне эту новость. Нашла время…
Что было в ее голосе – жалость? Неприязнь? Разочарование? Точно не знаю, но знаю, что ничего хорошего.
Мама вышла, и я, как ни странно, почти тут же заснула.
Снился мне странный, тягостный сон.
Мне снилось, что я иду по бесконечному полутемному коридору с низким сводчатым потолком, скорее даже не коридору, а подземному туннелю.
Я иду по нему долго, бесконечно долго, надеясь, что в конце этого коридора будет свет, воздух, будет свобода. Но он все не кончается и не кончается…