Маленькое кафе в Копенгагене - стр. 52
Снова проверив мобильник, я обнаружила, что он окончательно разрядился. Это открытие побудило меня к активным действиям.
– Я пойду проверю, что там с Бенедиктом.
Не дожидаясь, пока кто-то скажет хоть слово, я вылетела из ресторана.
Несясь по коридору, я должна была бы сразу догадаться, что номер Бенедикта – тот, у двери которого на полу стоит поднос с пустой посудой.
Он заказал ужин к себе в номер! Ну разве не наглость?
На мое счастье, у двери оказался звонок, иначе я колотила бы в дверь как ненормальная. Я нажала на кнопку и не отнимала от нее пальца.
Спустя примерно минуту за дверью раздалось сонное ворчание и чертыхание. Наплевав на это, я упорно продолжала давить на кнопку.
Дверь распахнулась. На пороге, подслеповато моргая, возник сонный, взъерошенный Бен в черных трикотажных трусах – и всё! У меня вдруг мгновенно пересох рот, и я поняла, что означает выражение «стеснение в груди».
– Что за… – хмурясь, пробормотал он растерянно… Ах, до чего ж он был хорош!
Он не имел права так выглядеть, быть таким милым, сонным, симпатичным. Какой же он очаровательный, этот грубый, мрачный и отвратительный тип.
– Извините, я о вас беспокоилась. – Ехидный тон ясно показывал, что речь идет совсем не о заботе. – Куда вы пропали? Забыли о времени?
И я выразительно кивнула на поднос на полу.
Вместо того чтобы хоть сейчас извиниться, этот мерзавец повернулся ко мне спиной и потопал к себе в комнату, оставив дверь нараспашку.
Ошарашенная и уязвленная, я открыла рот… но из него не вылетело ни звука. Что было делать? Пришлось идти за ним следом.
Не обращая на меня внимания, практически игнорируя, он завалился в кровать и в тот же миг его глаза закрылись.
Что – за – черт!
Я стояла, уставившись на него и бессильно сжимая кулаки. Вот же… вот же…
Он спал, как будто меня здесь не было, а я была! Я была в таком шоке, что ни сказать, ни сделать ничего не могла.
Что же это такое, почему он не явился ужинать вместе со всеми? А вдруг он… заболел? Может, ему плохо? Я принюхалась, как будто разгадка могла оказаться в этом, но в комнате пахло вполне нормально.
Растерянная, я стояла вот так в полумраке чужого номера и слышала, как бьется мое же собственное сердце. Прикроватная лампа, которую он оставил включенной, испускала неяркое золотистое свечение.