Маленький секрет хорошей девочки - стр. 24
А через секунду я получаю ответный удар по своему лицу… Огромной, тяжёлой ладонью по щеке.
Кислород в моих лёгких каменеет, а перед глазами всё двоится и кружится.
Это сильнее, чем просто боль. Эта боль унизительна. Она раздавливает изнутри так, что хочется закричать. Но у меня выходит лишь хватать ртом воздух, прижав ладонь к месту удара.
– Руки она ещё распускать будет, – слышу шипение Никольского как будто через туман.
Дышать. Я не могу дышать. В груди жжёт, словно туда мне льют расплавленный металл. Мой мир не просто рассыпается на кусочки. Я сама рассыпаюсь… Он ударил меня.
Это конец. Всему конец. Всем моим чувствами и сожалению. Полный финал веры, что со мной ещё может случиться что-то хорошее…
– Сволочь, – судорожно задыхаясь, шепчу я. Моя щека горит от боли, а во рту чувствую гадкий, но отрезвляющий привкус своей же крови. – Какая же ты сволочь. Будь проклят тот день, когда ты появился в моей жизни.
И Никольский опять рыпается ко мне, а я взвизгиваю от испепеляющего взгляда. Андрей резко обхватывает мой подбородок пальцами, сдавливает его и дёргает моё лицо к себе. Заставляет смотреть прямо в глаза, в глубине которых сам дьявол.
– Да ты благодарна должна быть, что я обратил на тебя внимание. Надо было бросить тебя ещё после первого раза, но я просто пошёл на поводу у своей жалости, – Никольский искривляет лицо в жуткой ухмылке, а меня обдаёт запахом алкоголя.
И страх окончательно становится частью меня. Никольский пьян, и я его боюсь. Мне больше не знаком этот человек. Лишь ясно понимаю, что в этой машине я тет-а-тет с чудовищем, от которого жду ребёнка.
– Пусти, – тихо всхлипываю.
Отчаянно упираюсь ладонями в каменные плечи Андрея, брыкаюсь как могу. Но всё равно смотрю только в полные чёрной ненависти глаза.
Никольский кривится и безжалостно вдавливает свои пальцы мне в челюсть. Каждая мышца его лица пропитывается злобой. Как бы я ни не хотела плакать в этот момент, но слёзы бескрайним солёным потоком рвутся по моим щекам.
Андрей вдруг резко отталкивает меня, убирая пальцы с моего подбородка.
Разум тут же кричит мне: беги!
Перевожу дыхание, но не успеваю даже дотянуться до ручки пассажирской двери. Меня оглушает чёткий щелчок автоматического замка машины и неистовый рев её мотора.
Моё сердце сжимается до крохотного размера. Оно сдавливается всепоглощающим страхом, когда «мерседес» вырывается из темноты двора на плохо освещённый проспект. Какого чёрта творит Никольский?
Наш район на окраине города – не самое удачное место для того чтобы давать волю всем лошадям в моторе.