Маленький принц - стр. 24
Ой, кажется сестра сочиняет, бахвалится на пустом месте. Она не сказать что боевая валькирия. Может кого-то натравить на противника исподтишка, но чтобы самой принять участие в драке и замарать свои холёные ручонки? Да ни в жизнь! Никогда. Я это помню по себе, ведь я когда-то был Ивановым Игорем, третируемый ею, в том числе. Эх Игорь-Игорь, из-за тебя нового меня теперь за глаза зовут убийцей, получается самого себя же. Слишком маленький город, все друг друга знают. Слухи, сплетни и «истина» тут распространяются быстро, посредством сарафанного радио.
Ну и ладно, зато понятно почему одноклассники такие жухлые и варенные. Кроме Александра Смердякова у Троекурова-младшего было ещё несколько друзей и подхалимов различной степени близости, но никто почему-то не подошёл поздороваться. Один прижался к зимнему окну и делал вид, что смотрит куда-то вдаль — эдакий романтик и рифмоплёт, только пера за ухом не хватает для полного сходства. Два других увлечённо разговаривали друг с другом с трудом, очевидно сдерживая себя, чтобы не глянуть в мою сторону. Последний, шалопай и двоечник, делал вид, что усердно делает домашку, чиркая что-то в тетрадке шариковой обгрызенный ручкой. Дай гарантию, что просто каракули или уродливые контурные рисунки в виде голых дамочек с гипертрофированно увеличенными вторичными половыми признаками. На больший талант такие «люди» не способны. Примерно тем же самым занимались остальные одноклассники.
Временно такое отношение или перманентно? Страх это или школота подвергла остракизму остряка Ваньку? Мне было плевать. Они не в меньшей степени травили, если не Иванова Игоря, так других, что были беднее или ниже них сословием и положением. Не в лицее, так за его пределами. Если тут и было пару персон, как моя Сонька, которые были человечны и гуманны, то их было явное меньшинство. А что про бывших друзей Троекурова-младшего? Даже хорошо, что те не подошли ко мне, удивились бы как я далек от прежнего Ивана-дурачка. Зачем мне лишние пересуды и подозрения?!
После прозвеневшего звонка на урок, я поплёлся в каморку к Иванову. Затем оббежал подвал, даже выходил наружу. Всё это действие сопровождалось «погромом» — я вскрывал все тайники, скрытки и нычки под землёй, между досками в комнатках, в дуплах деревьев. Где и что прошлый я только не прятал. Удовлетворился только когда окончательно разорил наследие покойного Игоря. Несмотря на учебное время, никто из обслуги и охраны не осмеливался делать замечание недорослю, сыну боярина. Максимум морщили нос проходя мимо и делая вид, что их здесь нет.