Маленький городок в Германии. Секретный паломник (сборник) - стр. 35
Оставив Шоуна стоять с телефонной трубкой в руке, Тернер громко протопал по коридору в сторону кабинета начальника. У него были глаза пловца – очень светлые, словно все краски из них вымыло морской водой.
Шоун смотрел ему вслед. Вот что получается, решил он, когда слишком сближаешься с подчиненными. Они оставляют жен и детей дома, используют грязные выражения в рабочих помещениях и играют в свои игры по общим правилам. Он положил трубку, но только чтобы тут же снять ее снова и набрать номер отдела по связям с прессой. Это Шоун, представился он. Ш-О-У-Н. У него появилась вроде бы неплохая идея по поводу погрома в Ганновере, которую можно использовать во время пресс-конференции. Если подумать, к нам не имеет никакого отношения желание немцев жечь собственные книги… Ему это показалось хорошим образцом всем известного английского чувства юмора. Да, Шоун. Ш-О-У-Н. Не за что. Быть может, пообедаем как-нибудь вместе?
Перед Ламли на столе лежала открытая папка, а свою стариковскую руку он держал поверх нее, как клешню.
– Мы ничего о нем не знаем. У него нет даже личной учетной карточки. Для нас его просто не существует. Он не прошел самой простой проверки, не говоря уж об особой. Мне пришлось запросить его бумаги из отдела кадров.
– И что же?
– Ничего, кроме дурного душка. Причем душка иностранного. Он из беженцев. Иммигрировал в тридцатых. Сельскохозяйственное училище, добровольческий корпус, военная специальность – минер. В Германию его занесло в сорок пятом. Временно прикомандированный сержант, сотрудник контрольной комиссии. По всей видимости, авантюрист старой закалки. Профессиональный экспатриант. В те дни на оккупированной территории такие попадались сплошь и рядом. Одним удалось зацепиться за должности в посольстве, другие устроились в консульства. Лишь немногие вернулись в Англию. Остальные растворились без следа или взяли немецкое гражданство. Многие вступили на скользкую дорожку. У большинства этих людей не было нормального детства, вот в чем беда. Извини… – неожиданно оборвал свой монолог Ламли и слегка покраснел.
– Есть еще информация?
– Ничего взрывоопасного. Мы отыскали следы ближайшего родственника. Его дядя жил в Хампстеде. Отто Хартинг. Одно время исполнял обязанности приемного отца и опекуна. Другой родни нет. Отто Хартинг занимался фармацевтикой. Хотя, судя по описанию, это больше смахивало на алхимию. Патенты на новые лекарства и все такое. Но он умер. Десять лет назад. Состоял членом хампстедского отделения коммунистической партии с сорок первого по сорок пятый. Однажды привлекался к суду за приставание к малолетним девочкам.