Маленький большой человек - стр. 26

– А зачем он нам?

– Не знаю пока. Пригодится. Может, сменяем на что полезное, – подмигнул я.

И вот теперь, в самый разгар бомбардировки, вдруг вспомнил о трофее.

– Не забыл! – ответил напарник.

Я бросился к его передку. Вася к этому времени уже достал из зарядного ящика пулемёт и начал вставлять ленту. Делал он это быстро и умело.

– Где научился? – удивился я.

– Было время, – коротко ответил напарник. Затем захлопнул затворную раму и сказал. – Готово!

– Стрелять умеешь?

Глухарёв кивнул.

– Бей по самолётам.

Парень аж просиял. Видимо, он думал, что я сам этим займусь. Но я решил – пусть напарник постарается. Он парень сообразительный.

– Бей с упреждением три корпуса, понял? – подсказал ему.

Вася отбежал метров на пятьдесят, установил пулемёт, бросив под него небольшой деревянный ящик. И вскоре я услышал, как загрохотал «косторез». Звук был сухой, частый и резкий. Вспомнилась та аката немецкой мотоциклетной разведки, когда мы с Петром едва отбились. По нам лупили из такой же машинки. Хорошо, не попали.

Напарник мой сначала палил долго, потом умерил пыл и стал выдавать короткие очереди. Через пару минут заправил новую ленту и продолжил бить по самолётам. Те ещё покружили немного, сбрасывая остатки бомб, а затем развернулись и улетели. Один из истребителей при этом оставлял в небе густой чёрный шлейф.

– Видели, как я его, а, дядь Коль! – в полнейшем восторге крикнул Вася, прекратив стрелять.

– Видел, молодец, – усмехнулся я. – Уверен, что твоя работа?

– А то чья же?

– В них весь полк стрелял, а попал ты один? Ну-ну.

Василий хмыкнул.

– Прячь агрегат. А то скажут: ездовым пулемёт не положено иметь. Отнимут ещё.

– Понял, – кивнул напарник и быстро убрал оружие. Правда, при этом обжёгся пару раз – позабыл, что ствол раскалился от пальбы. Пришлось его водой окатить из фляжки, чтобы остыл поскорее и не задымился там, внутри ящика.

Я стоял и смотрел на дорогу. В нескольких местах дымились остовы сгоревших машин. Кое-где лежали убитые. Стонали раненые. Вокруг курились дымом воронки от авиабомб. Мы выбрались из кустов и поехали обратно. Мне отчего-то стало стыдно за наше бегство. Вроде как бросили своих товарищей. Но ведь спасали армейское имущество, разве нет? И потом, что мы, два ездовых, должны были ещё делать в такой ситуации?

Когда подъехали, то помогли грузить раненых и разбирать то, что ещё не сгорело. К нам подошел лейтенант Егоркин.

– А, сержант Агбаев и рядовой Глухарёв! – глянул на нас презрительно. – Что, струсили, шкуры свои спасали?

– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться! – вмешался вдруг старшина Чигирь. Лейтенант недовольно глянул на парторга, но перечить ему не стал.