Маленькие женщины. Хорошие жены - стр. 68
Снова почувствовав себя почти счастливой, она отложила несколько папоротников и роз для себя, а из остальных цветов ловко сделала изящные букеты для корсажей, волос и юбок своих подруг, преподнося их так мило, что Клара, старшая сестра, сказала ей, что она «самая милая крошка, которую она когда-либо встречала», и все выглядели совершенно очарованными её небольшим знаком внимания. Каким-то образом этот добрый поступок покончил с её унынием, и, когда все остальные отправились показываться миссис Моффат, она увидела в зеркале счастливое, ясноглазое лицо, прикладывая папоротники к своим волнистым волосам и прикалывая розы к платью, которое теперь не казалось ей таким уж поношенным.
В тот вечер ей было очень весело, потому что она танцевала сколько душе угодно. Все были очень добры к ней, и она получила три комплимента. Энни попросила её спеть, и кто-то сказал, что у неё удивительно красивый голос. Майор Линкольн спросил, кто такая «эта новенькая девочка с прекрасными глазами», а мистер Моффат настоял на том, чтобы потанцевать с ней, потому что она «не канителится, есть в ней какая-то живость», как он изящно выразился. Так что в целом она прекрасно провела время, пока не услышала обрывок разговора, который чрезвычайно её встревожил. Она сидела в оранжерее, ожидая, когда её кавалер принесёт мороженое, как вдруг услышала голос, спрашивающий по другую сторону цветочной стены:
– Сколько ему лет?
– Шестнадцать или семнадцать, я думаю, – ответил другой голос.
– Одной из этих девочек очень бы повезло, не так ли? Салли говорит, что теперь они очень близки, и старик просто души в них не чает.
– Миссис М., я полагаю, уже всё спланировала и умело пользуется обстоятельствами. Сама девушка, очевидно, ещё даже не думает об этом, – сказала миссис Моффат.
– Она рассказала эту выдумку о своей маме, как будто всё знала заранее, и так мило покраснела, когда принесли цветы. Бедняжка! Она была бы просто прелесть, если бы только одевалась со вкусом. Как ты думаешь, она обидится, если предложить ей платье на бал в четверг? – спросил другой голос.
– Девица она гордая, но я не думаю, что она будет против, потому что старомодное кисейное платье – это всё, что у неё есть. Она может порвать его сегодня вечером, и это будет хорошим предлогом для того, чтобы предложить ей достойную замену.
Тут появился кавалер Мэг и обнаружил, что она сильно покраснела и была несколько взволнованна. Она была горда, и именно в этот момент её гордость была уместна, потому что она помогла ей скрыть своё унижение, гнев и отвращение к тому, что она только что услышала. Потому что, хотя она и была невинной и ничего не подозревала, она не могла не понять смысла сплетен своих подруг. Она старалась забыть об этом, но не могла и всё повторяла про себя: «Миссис М. уже всё спланировала», «эта выдумка насчёт её мамы» и «безвкусное кисейное платье», пока не почувствовала, что готова разрыдаться и помчаться домой, чтобы рассказать там о своих бедах и попросить совета. Поскольку это было невозможно, она, будучи довольно взволнованной, изо всех сил старалась казаться весёлой и преуспела в этом так, что никому и в голову не пришло, чего ей это стоило. Когда всё закончилось, она очень обрадовалась и притихла, лёжа в постели, где она всё долго обдумывала, удивлялась и кипела от негодования, пока у неё не заболела голова и несколько скатившихся из глаз слёз не остудили горячие щёки. Эти глупые, но сказанные из лучших побуждений слова открыли для Мэг новый мир и нарушили покой её прежнего мира, в котором она до сих пор жила счастливо, как ребёнок. Её невинная дружба с Лори была отравлена глупыми речами, которые она подслушала. Её вера в мать была немного поколеблена суетными планами, приписываемыми ей миссис Моффат, которая судила о других по себе, а разумное решение довольствоваться простым гардеробом, который вполне приличествовал дочери бедняка, было поколеблено ненужной жалостью девушек, считавших поношенное платье одним из величайших бедствий на земле.