Маленькие женщины. Хорошие жены - стр. 34

– Сегодня утром я увидела кое-что, что мне понравилось, и собиралась рассказать об этом за ужином, но забыла, – сказала Бет, приводя в порядок корзинку Джо, где царил полный хаос. – Когда я пошла в рыбную лавку за устрицами для Ханны, там был мистер Лоуренс, но он меня не заметил, потому что я стояла за бочкой с рыбой, а он разговаривал с мистером Каттером, хозяином этой лавки. Какая-то бедная женщина пришла с ведром и шваброй и спросила мистера Каттера, не позволит ли он ей прибраться у него. За это она просила немного рыбы, потому что у неё ничего не было на ужин для своих детей и никакой другой работы она в этот день найти не смогла. Мистеру Каттеру было некогда, и он довольно сердито отказал ей, и когда она собралась уходить с голодным и грустным видом, мистер Лоуренс подцепил одну крупную рыбу изогнутым концом своей трости и протянул ей. Она так обрадовалась и удивилась, что взяла её обеими руками и поблагодарила несколько раз. Он велел ей «пойти и приготовить её», и она поспешно удалилась, такая счастливая! Разве это не хорошо с его стороны? Она так забавно обнимала эту большую, скользкую рыбу, желая мистеру Лоуренсу «мягкой постели на небесах».

Посмеявшись над историей Бет, они попросили матушку тоже что-нибудь рассказать им, и, немного подумав, она с серьёзным видом заговорила:

– Сегодня, когда я сидела в комнате и кроила синие фланелевые куртки, я очень беспокоилась об отце и подумала, как мы будем одиноки и беспомощны, если с ним что-нибудь случится. Это было неразумно, но я не могла успокоиться, пока не пришёл один старик, чтобы заказать кое-какую одежду. Он сел рядом со мной, и я с ним заговорила, потому что он выглядел бедным, усталым и встревоженным. «У вас есть сыновья в армии?» – спросила я, потому что записка, которую он принёс, была адресована не мне. «Да, мэм. У меня было четверо сыновей, но двое погибли, один в плену, а я еду к четвёртому, который очень болен и лежит в госпитале в Вашингтоне», – тихо ответил он. «Вы много сделали для нашей страны, сэр», – сказала я, теперь чувствуя не жалость, а уважение. «Ничуть не больше, чем должен был, мэм. Я бы и сам пошёл воевать, если бы от меня была хоть какая-то польза. А раз я остался, то я отдаю своих мальчиков и ничего не требую взамен». Он говорил таким бодрым голосом, выглядел таким искренним и, казалось, был так рад отдать всё, что у него было, и мне стало стыдно. Я отдала стране одного человека и думала, что это слишком много, в то время как он отдал четверых, ничуть не жалея об этом. Все мои дочки дома и утешают меня, а его единственный, оставшийся в живых сын ждёт за много миль отсюда, чтобы, возможно, попрощаться с отцом навсегда! Вспомнив о дарованных мне благах, я почувствовала себя такой богатой, такой счастливой, что собрала ему большой сверток, дала немного денег и сердечно поблагодарила за урок, который он мне преподал.