Маленькая кондитерская в Бруклине - стр. 36
Об одном она умолчала: Софи сомневалась теперь в своей способности оценивать людей. Все обернулось такой фальшью, что случались дни, когда она вообще не могла принять какое-либо решение. Даже решение приехать в Нью-Йорк она приняла неосознанно. Софи нужно было взвесить все за и против, обдумать, что на самом деле повлечет за собой переезд. Но нет. Она ухватилась за это предложение от отчаяния, как за спасательный круг посреди бушующего океана страха, ярости и полной безнадеги.
Когда Софи собиралась закрыть окно, она услышала громкий скрежет в недрах здания, за которым последовали удар, грохот и, наконец, громкие проклятия.
– Да вы, мать вашу, надо мной издеваетесь!
Поспешив к двери, она открыла ее и отважилась выйти на лестничную клетку. Площадкой ниже, неловко растянувшись, лежала Белла. Софи поспешно спустилась.
– Что случилось? – спросила она, наклоняясь, чтобы помочь Белле подняться.
Глядя перед собой округленными от страха глазами, Белла прижала руку к груди. Она явно перепугалась до смерти.
– Споткнулась на последней ступеньке, – пробормотала она, шумно втянув носом воздух. – На какую-то ужасную чертову секунду мне показалось, что я сейчас покачусь вниз головой. – Губы Беллы задрожали, и она с трудом села, потирая колено. Шмыгнув носом, она кивнула, ее глаза блестели от непролитых слез.
– Ты в порядке? – спросила Софи, стоя над Беллой и чувствуя себя бесполезной.
– Я не… Буду через минуту. – Белла крепко зажмурилась и продолжала тереть колено, прикусив губу. – Боюсь посмотреть. Я пытаюсь мыслить, черт возьми, позитивно, но сейчас я не могу придумать ничего позитивного. С какой стороны ни посмотри.
Софи посмотрела вниз на забрызганную глазурью лестницу. Радужные капли красного, желтого, синего и зеленого усеяли практически все вокруг. Ощущение, что здесь играли в пейнтбол, разноцветные пятна украшали все до единой ступеньки.
– Некоторые из них, вероятно, можно спасти. – В ее голосе ясно слышалось сомнение. Отсюда капкейки выглядели… пострадавшими.
– О, черт! – Белла сердито стерла одинокую слезу. – Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Я три часа убила на то, чтобы покрыть глазурью шесть дюжин маленьких засранцев для завтрашней вечеринки по случаю помолвки, а теперь половина точно испорчена. – Уткнувшись головой в колени, она обняла их руками и сказала приглушенным голосом: – А ведь доставить их надо уже завтра рано утром. – Она подняла голову, шмыгая носом, по ее лицу снова потекли слезы. – Мне придется начать все сначала… – У нее перехватило дыхание. – А я… так устала. – Внезапно она громко разрыдалась.