Мальчишки в наследство. Спаси мою любовь - стр. 38

Мальчишки отскакивают друг от друга, тяжело дышат и жалостливо смотрят на меня, почти не моргая. Складывают ладошки перед собой в умоляющем жесте.

– Что мне с вами делать? – шепчу сквозь улыбку, которую не могу спрятать. – В центре вы не хотите дождь пересидеть?

– Там ску-учно, – подпрыгивает на месте Даня.

– Лучше гулять, – вторит ему Леша.

Быстро же они помирились и встали по одну сторону баррикад. Бороться против них у меня нет сил и желания.

– Не получится, дождь усиливается, – протягиваю к детям руки, обхватываю их мокрые ладошки. Затихнув, мальчишки послушно плетутся за мной. – Переждем непогоду в кондитерской через дорогу, – киваю на небольшое здание, очертания которого видны уже отсюда, в широких просветах между коваными прутьями забора.

– Е-е-ес! – дергают меня за руки ребята, воодушевленно тянут к воротам и визжат так, что я зажмуриваюсь.

Среди воплей и смеха с трудом удается различить телефонный звонок. На дисплее – имя, которое мигом охлаждает мой пыл, заставляет меня широко раскрыть глаза и судорожно сглотнуть.

– Слушаю, Виктор Юрьевич, – приветствую его сдержанно и деловито, упорно скрывая настоящие эмоции.

Каждый разговор с этим холодным, загадочным мужчиной вызывает в душе целую гамму противоречивых чувств. После личной встречи мне еще сложнее оставаться безучастной и отрешенной. Объяснить свою реакцию не могу, совладать с ней – тем более. Пальцы подрагивают, сжимая телефон, а я замираю в ожидании очередной словесной стычки. Воскресенский наверняка в ярости из-за сорванного занятия, ведь у него все должно быть по графику.

– Там папа? – улавливают наш разговор Даня и Леша, тут же навострив ушки. – Папа! Папа! – хлопают в ладоши.

– Они с вами, – с заметным облегчением выдыхает в трубку Виктор. – Слава богу.

– Что? – недоуменно выпаливаю. – Вы мне собственных детей так доверяете?

– Почему я не должен вам доверять, Лилия Владимировна? – уклоняется от ответа. – Вам есть, что скрывать от меня?

– Разумеется, нет, но…

– Тогда ни к чему лишние разговоры, – жестко перебивает меня. – Я задерживаюсь, поэтому и решил позвонить вам и попросить, чтобы вы лично проверили мальчишек. На случай, если приставленный к ним педагог, чьего имени я не запомнил, окажется таким же бестолковым раздолбаем, как математик.

Виктор доходит до точки кипения. Его раздражение не только слышится в стальном голосе, но будто даже проникает в динамик телефона, ползет по сотовой сети и выплескивается в атмосферу, нагнетая ее до предела.

– У него форс-мажор, – машинально оправдываю коллегу.

– Защищать других – неблагодарное дело, Лилия. Никто вас за это не поблагодарит, только зря себя подставляете, – поучительно тянет Воскресенский.