Мальчишка в сбитом самолете - стр. 8
И вот я наконец вырос! Семь лет скоро – это вам не шутка. В баню я теперь ходил с папой, мылся, а сам мужиков разглядывал, себя с ними сравнивал. Сравнение явно было не в мою пользу. Есть надо, поправляться, мощнеть. На груди у немногих пожилых мужчин были крестики. На нас с папой и на ребятах – нет. Васька носил крестик, так мальчишки над ним смеялись: «Что-то он тебя от битья не спасает!»
Как-то вышли из бани втроем – Ваську мы с собой брали, – распаренные, довольные. Тетка Фрося навстречу:
– Откуда топаем?
Отвечаю небрежно:
– С отцом моим в баню ходили.
Васька хмыкнул, а папа наклонился ко мне:
– Лучше говори «с батей», так солидней.
То ли сам я стал «солидней», то ли взрослые на нас по-другому стали смотреть, но нас с Васькой начали замечать. То дворник шланг даст – клумбы развороченные поливать (взрослые в футбол играли, все клумбы помяли), то печник попросит песочку в раствор добавить. Однажды лохматый Васька к мороженщику с его тележкой подошел, поглядел невинно:
– Помочь, дяденька? Попробовать могу, не скисло чего.
Тот аж грудью на свой товар упал:
– Иди ты знаешь куда! В парикмахерскую или…
Он сказал куда именно, и Васька аж рот открыл. В нашем дворе взрослые не выражались. Ребята тоже не рисковали, хоть давно понимали смысл многих словечек. Народ у нас рабочий, если слышал кто, жаловаться к родителям не бегал – и за ухо могли оттрепать, и подзатыльник влепить.
Жизнь моя становилась богаче, горизонты еще больше расширялись. Как-то я увидел плечистого Васькиного отца с маленькой лопаткой и большой корзиной. У Васьки в руках еще одна корзинка, поменьше. За грибами, что ли, собрались? Еще бы косу взяли. Видно, дядька Степан прочитал в моих глазах насмешку и кивком позвал за собой. Через ближний лесок мы вышли на какое-то поле с грядками.
– Картошка, – сказал Васька. – Копать умеешь?
Я и есть-то картошку не больно любил – это тебе не пирожное, а как она растет и как ее копать, понятия не имел. Васькин отец лопатой куст вывернул, и я увидел крупные картофелины. Мы с Васькой бросились их собирать. Потом и копать попробовал. Скоро обе корзинки наполнились. Свою, большую, дядька Степан нес легко, молчком, а мы с Васькой маленькую вдвоем тащили с пыхтением и кряхтеньем.
Маленькую корзину дядя Степан велел отнести к нам – плата мне за работу. Мама, увидев ее и мои измазанные коленки, подняла бровь, а выслушав мой рассказ, почему-то грустно вздохнула:
– С первым трудовым днем тебя.
– С первой получкой, – серьезно добавил Васька.
В это же примерно время случилось у меня главное потрясение – книги. Сперва мама читала мне про трех поросят, потом принялись мы за русские народные сказки. Это тебе не «свинья-лупоглазка»! Одолели «Волшебника Изумрудного города», и пошло-поехало! На дни рождения ребята дарили друг другу книги, так принято было. Пока родители пили и закусывали, мы разглядывали картинки и пересказывали то, что прочли нам мамы (не все пока умели читать), от души прибавляя собственные повороты сюжета.