Мальчишка в сбитом самолете - стр. 43

– Через неделю можно.

А потом он хитро улыбнулся, поманил нас, ребят, пальцем и повел на край поля. В лопушистых листьях там лежали зеленые маленькие арбузики! Спелые уже! Таких сладких я никогда не ел. Папа мне объяснил позже, что климат тут особенный – холодная снежная зима и очень жаркое, сухое лето, – поэтому всякие плоды и спешат вызревать, а в размерах увеличиваться им некогда – зима на носу.

Мы и не заметили, как проскочило лето. Пришла осень с ветрами, которые погнали по степи шары перекати-поля. Степь стала голой, пахло горьким дымом и полынью. Картошку мы выкопали, свой мешок поставили в самый холодный угол, чтобы сохранилась подольше. Война снова и снова напоминала о себе: сводками Информбюро, похоронками, а тут еще нам фильм привезли, «Секретарь райкома» называется. Мы, мальчишки, смотрели его много раз, сидя на полу перед самым экраном, так как все стулья в зале занимали взрослые. Из клуба выходили оглохшие, с вытаращенными глазами, ведь перед нами в двух шагах ревели динамики, а лица врагов вблизи были огромные и страшные. Мы знали и про далекий Сталинград, и про Одессу, и про Севастополь, видели разбитые города и сожженные деревни: перед фильмом крутили военную кинохронику. В фойе вывешивали свежие газеты, и каждое утро по радио сообщали последние известия. В бурю центральная связь пропадала, и тогда сводки своим сочным, звучным голосом читала актриса Валентина Шкарбан. И каждый день, в одно и то же время, какой бы ни была погода, шел по длинному коридору нашего дома похудевший, всегда без улыбки почтальон, вестник чьей-то беды. Пронеси, дяденька почтальон, мимо нас черную весть!

В один прекрасный день, как пишут в сказках, тетя Валя сообщила по радио:

– Сегодня в четырнадцать часов в школе будет проводиться запись в первый класс детей из эвакуированных семей. Дети могут прийти самостоятельно или вместе с мамами и родственниками. Не забудьте свидетельство о рождении.

Самостоятельно – значит, одному, без мамы, это понятно: люди мы взрослые, сами как-нибудь до школы доковыляем. А «четырнадцать часов» – это сколько же?

Поразмыслив, я направился к тете Вале. Она сидела в своей будочке перед столом и что-то молча читала – наверное, очередную сводку с фронта. Дочитав, обернулась ко мне. Я поздоровался. Она, кивнув, спросила:

– Сколько тебе лет, Влад?

– Скоро восемь.

– А четырнадцать часов – это сколько? – вдруг задала она вопрос, который мучил меня.

– Сам не знаю… Думаю…э-э-э…

– Вот иди и подумай, а потом самостоятельно приходи в школу. В четырнадцать ноль-ноль!