Мальчик на вершине горы - стр. 18
– Ничего, ерунда, – пробормотал Пьеро, вставая. Правда, ноги почему-то отказывались его держать. – Царапина просто.
– Нет, не ерунда, – возразила Жозетт. – Надо срочно найти сестер.
– Ерунда, – повторил Пьеро и потрогал лицо – удостовериться, что все по-прежнему на месте, там, где положено быть. Потом взглянул на руку и весь содрогнулся: ладонь была красная. Тут же вспомнился мамин платок на дне рождения, тот тоже был залит кровью.
– Плохо дело, – прошептал он. Внезапно ноги его подкосились, лес закружился, и Пьеро потерял сознание.
И вдруг с удивлением обнаружил, что лежит на диване в кабинете сестер Дюран. Симона стояла у раковины и держала под краном фланелевую тряпицу, затем выжала ее и, лишь на секунду задержавшись, чтобы поправить фото на стене, подошла к Пьеро и положила мокрую тряпочку ему на переносицу.
– Очнулся, – констатировала она.
– Что произошло? – Пьеро приподнялся на локтях. Голова болела, во рту было сухо, а между бровями, там, куда ударил Уго, очень неприятно жгло.
– Нос не сломан. – Симона присела рядом. – Я подумала было, что сломан, но нет. Хотя, видимо, еще поболит, причем изрядно, а когда опухоль начнет спадать, под глазом нальется большой синяк. Если ты таких вещей боишься, в зеркало лучше пока не смотри.
Пьеро сглотнул и попросил воды. За все время в приюте он впервые слышал от Симоны столь длинную речь. Обычно-то слова от нее не дождешься.
– Я поговорю с Уго, – продолжала она. – Велю извиниться. И прослежу, чтобы больше с тобой ничего подобного не случалось.
– Это не Уго, – не слишком убедительно произнес Пьеро; несмотря на терзавшую его боль, он все-таки не хотел никого выдавать.
– Я знаю, что это он, – вздохнула Симона. – Во-первых, Жозетт сказала, а во-вторых, я бы и сама догадалась.
– За что он меня не любит? – глянув на нее, тихо спросил Пьеро.
– Ты не виноват, – ответила она. – Это мы во всем виноваты. Адель и я. Мы уж натворили дел. Много с ним допустили ошибок.
– Но вы же о нем заботитесь, – удивился Пьеро. – Как и обо всех нас. А мы вам даже не родственники. Ему бы спасибо сказать.
Симона постучала пальцами по боковине стула, словно бы взвешивая, стоит ли открывать секрет.
– По правде говоря, он именно что родственник, – поведала она. – Наш племянник.
Пьеро широко распахнул глаза:
– Да? Я не знал. Я думал, он сирота, как мы все.
– Его отец умер пять лет назад, – принялась рассказывать Симона. – А мать… – Она, дернув подбородком, смахнула слезу. – Мои родители обошлись с ней довольно-таки дурно. У них были нелепые, старомодные взгляды на жизнь. Они ее совершенно затретировали, и она уехала. Но отцом Уго был наш брат Жак.