Мальчик, идущий за дикой уткой - стр. 44
Мужчины менее активные напутствовали активистов: “Хорошенько порезвитесь, братцы, облегчитесь, может, сможете двух-трех девочек привезти. Устроим тайное гнездышко на лесопилке и заживем по-божески…”
Скрип автобуса и горячий мужской шепот были услышаны.
Темнота высветилась фонарями, автобус окружили женские фигуры с охотничьими ружьями, мотыгами, старыми дедовскими саблями…
Пара выстрелов в воздух, угроза отстрелить все, что у мужчин меж ног, – и мужчин, как стадо баранов, погнали каждого в свой двор…
Седьмого ноября в день Великой Октябрьской революции мужчины создали “парламентскую комиссию”, которая на нейтральной территории, в доме ключницы Суламиф, старалась убедить женских парламентариев, что “ремонт водопровода – обязанность правительства, а стальные корсеты, эти средневековые рудименты, оскорбляют мужчин своей бессмысленностью…”
Школьный учитель истории (мой двоюродный дядя Леонид Квирикадзе, Чанчур, ты о нем еще не слышал) открыл книгу и прочел: “Рыцари времен крестовых походов, уезжая завоевывать гроб Господень, оставляли жен одних на год, на два, три, заковывали их в стальные корсеты, оберегая тела своих любимых от посягательств случайных заезжих совратителей-профессионалов, которые пели сладкими голосами ночные серенады, а под конец драли жен как сидоровых коз…”
– Там так написано? – спросила удивленная Мелиса.
Выяснилось, что конец фразы – это отсебятина моего дяди.
Мелиса закричала:
– Боже, как вы надоели! Господь подвесил вам меж ног какие-то триста грамм лишнего мяса, и вы – хозяева! А мы рабыни?
Муж Мелисы стал допытываться у жены, где, когда и у кого она взвешивала эти триста грамм мяса. Он что-то не припомнит, чтобы клал свой член на весы…
Мелочный спор расстроил серьезные дипломатические переговоры.
Я как хроникермогу перечислить много красочных эпизодов маффетской войны, но мне хочется вернуться к Гульсунде и к исчезнувшему после публичного позора и избиения Арсену Гастелло.
Арсен вновь приехал (абсолютно трезвый) в Маффет с двумя спутницами и неким молодым человеком, который держал в руках большущий букет белых роз.
Выйдя из “хорьха-геринга”, компания вошла в столовую. Арсен усадил друзей, позвал Гульсунду, заказал вина, велел поставить розы в стеклянную банку. Что она с готовностью и сделала.
Компания веселилась, Гульсунда обслуживала их, послушно несла из кухни жареных цыплят, барашка на углях и другие яства. Женщины с большими рыжими начесами походили на близнецов.
Много выпив, близнецы и худосочный запели, как ни странно, классический вокал вроде бы Шуберта. Такого одухотворенного пения Гульсунда еще не слышала. Глаза девочки наполнились слезами.