Мальчик глотает Вселенную - стр. 37

Даррен дышит глубоко и взволнованно.

– Это вдохновляет меня, – продолжает он. – Это заставляет поверить, что в таком месте, как Австралия, действительно возможно все.

Какое-то время мы сидим молча. Даррен щелкает крышкой своей зажигалки и спрыгивает с батута. Он направляется к парадной лестнице дома.

– Пошли наверх, – говорит он.

Я озадаченно молчу.

– Чего ты ждешь? – спрашивает он. – Мама хочет с тобой познакомиться.

– Зачем твоей маме со мной знакомиться?

– Она хочет встретиться с парнем, который не стал крысой из-за крысы.

– Я не могу пойти туда.

– Почему нет?

– Почти час ночи, и Лайл надерет мне задницу.

– Он не надерет тебе задницу, если мы не хотим, чтобы он это делал.

– С чего ты так уверен?

– Потому что он знает, кто мы такие.

– А кто вы такие?

– Мы – плохие парни.

Мы входим через раздвижные стеклянные двери на балкон. Даррен уверенно шагает в гостиную, не обращая внимания на Лайла, сидящего в кресле слева от него. Мама Даррена сидит, упершись локтями в колени, на длинном коричневом кожаном диване, ее муж откинулся на спинку рядом с ней.

– Эй, мам, я нашел парня, который шпионил за вами во дворе, – говорит Даррен.

Я вхожу в гостиную в своей пижаме с дыркой на ягодице.

– Это тот пацан, который не настучал про Джаббу, – поясняет Даррен.

Лайл поворачивается вправо и видит меня; его лицо переполняется яростью.

– Илай, какого черта ты здесь делаешь? – спрашивает он вкрадчиво и угрожающе.

– Даррен пригласил меня, – отвечаю я.

– Сейчас час ночи. Ступай. Домой. Немедленно!

Я поспешно разворачиваюсь и направляюсь обратно к дверям гостиной.

Бич Данг издает тихий смешок с дивана.

– Неужели ты сдашься так легко, паренек? – интересуется она.

Я останавливаюсь. Оборачиваюсь назад. Бич Данг улыбается, матовая белая основа на ее лице трескается вокруг морщинок от раздвигающихся губ.

– Объясни свое поведение, мальчик, – говорит она. – Пожалуйста, расскажи, зачем конкретно ты в этот поздний час в пижаме сверкаешь здесь своей милой белой попкой?

Я гляжу на Лайла. Он смотрит на Бич, и я прослеживаю за его взглядом. Она достает из серебряного портсигара длинную белую ментоловую сигарету, закуривает, откидывается на спинку дивана и делает первую затяжку, затем выпускает дым. Ее глаза сияют так, будто она смотрит на новорожденного ребенка.

– Ну? – подстегивает она.

– Я видел фиолетовый фейерверк, – отвечаю я. Бич понимающе кивает. Черт. Я никогда не осознавал, насколько она красива. Может, ей и за пятьдесят, или даже ближе к шестидесяти, но она так экзотична и волнующе-хладнокровна, что кажется змеей. Возможно, она так привлекательна в этом возрасте, потому что сбрасывает кожу, выскальзывает из старой оболочки, когда находит новую, чтобы ползти по жизни. Бич смотрит на меня с улыбкой, пока я не отвожу взгляд и не опускаю голову, чтобы подтянуть шнурок на своих болтающихся пижамных штанах.