Максимализмы (сборник) - стр. 79
Я редко влюбляюсь в вещи. Да и в людей тоже. Единственная моя многолетняя любовь, не теряющая страсти – это компьютер Макинтош (потому-то я регулярно покупаю его новые модели).
В наручные, стенные да и в башенные часы я точно никогда не влюблялся – а тут я почувствовал это подвластное, беззащитное состояние любви. Неведомая красота пленила меня. Я не мог оторвать от неё глаз и сердца. Это была красота времени, которая сначала убьёт, а потом возродит уже для бессмертия.
Два дня я мучился этой любовью, которая, к счастью, была продажной. Оставалось выторговать её подешевле. Все магазины, как сговорившись, продавали мои волшебные часики за одну и ту же цену. Но есть огромнейший бордель eBay, где любую любовь можно купить втридёшево. Вот я и нашёл сутенёра в Гонконге, который продал мне девственного Армани ровно в два раза дешевле, чем в Америке.
Так что радость от обладания оранжевым временем у меня ещё сильнее. Буду от счастья носить его на руках. Пока меня не занесёт, а время – не понесёт.
Аборт – это самозащита женщины от вторжения в её жизнь существа, которое кардинально изменило бы её существование, да так, как она того не желает. Это подобно самозащите от вторжения в дом грабителя. Женщина может его убить, и закон посчитает её правой. Тело женщины – это её дом, и пока американский закон позволяет убить зародыша безнаказанно.
Люди всё никак не могут признать, что убийство живых существ – это нормальная и необходимая часть их жизни. Чтобы избежать слова «убийство», лицемеры-мудозвоны затеяли философско-политические споры о том, когда начинается жизнь. Решили общим голосованием, что жизнь начинается при оплодотворении клетки. А жизнь сперматозоида и жизнь яйцеклетки с великим удобством за таковую сговорились не считать. И с облегчением вздохнули, и бросились защищать зародышей, не обращая внимания на мрущих детей.
Убивать на войне и в результате судебного приговора – всё-таки согласились в виде возжеланного исключения. Убивать для самозащиты тоже можно. А другие убийства позволены только политической мафии.
Для того, чтобы со спокойной совестью убивать животных тоже решили, что животные – это бездушные существа, не то что люди, и потому их для еды убивать можно, но только гуманно (на специальных заводах). И это за убийство не считается.
А ведь чтобы прекратить бесконечную болтологию надо лишь согласиться, что убийство в человеческой жизни неизбежно, и более того, что убийство – это весьма эффективный способ борьбы за выживание.
Какой-то античный неумелый мужик, придумал поговорку: