Максималист - стр. 8

– Коньяк брать? – крикнула я ему вслед.

Юрьевский остановился, немного подумал.

– Берите. И стаканчики тоже.

– Это само собой.

3. 3

В кабинете было темно, ещё темнее, чем в остальном офисе. Генеральный, кажется, собирался зажечь свет, но я рявкнула:

– Вы что, с ума сошли? Шестнадцатый этаж и напротив куча домов. Нас же увидят!

– Стесняетесь? – Он улыбнулся.

– Нет. Но в таких случаях – да.

Юрьевский кивнул, подошёл ко мне вплотную, отобрал коньяк и стаканчики, поставил их на свой стол.

Где-то глубоко внутри меня – наверное, в печени или селезёнке – билась трезвая Света. Она истошно вопила, что нужно срочно уносить ноги.

Но пьяным, как известно, все океаны по колено…

– Раздевайтесь.

Я глупо захлопала глазами.

– Э-э-э… Не поняла…

– Что тут непонятного? Раздевайтесь полностью. Я люблю брать голых женщин.

Я на миг опешила от подобного требования.

– Что, уже передумали? – в его голосе слышалось ехидство.

– Не дождётесь, – покачала головой я… и начала раздеваться.

Может быть, это случилось, потому что я была пьяная. Не знаю. Но когда я постепенно снимала с себя каждый элемент одежды, а Юрьевский просто стоял рядом и смотрел… в общем, я никогда в жизни так не возбуждалась.

Хотя он ничего не говорил. Не трогал. Просто смотрел.

– Неплохо, – кивнул, когда я сняла с себя последнее, что оставалось – трусы. – Повернитесь.

Повернулась.

Не знала, что взгляд можно чувствовать, словно прикосновение…

– Симпатичная попка. Идите ближе к столу.

Я сделала несколько шагов вперёд, пока столешница не упёрлась мне в живот.

– Нагнитесь.

Нагнулась. Юрьевский подошёл ближе и прижал меня ладонью к столу так, что я почти размазалась по поверхности. Она была прохладная – я особенно чувствовала это грудью и сосками – и я возбудилась ещё больше…

Как он это делает?! Или это не он, а коньяк?

– Раздвиньте ноги, – голос генерального слегка охрип. – Сильнее.

Я услышала звук разрываемой упаковки от презерватива, потом расстегиваемой молнии брюк. Секунда, другая… и тёплая, даже горячая ладонь коснулась моего клитора. Провела по половым губам, потрогала вход в меня…

– Ничего себе… Какая мокрая… – прошептал Юрьевский, а секундой позже я вскрикнула от резкого и даже почти мучительного наслаждения, когда он заполнил меня полностью.

Вновь вжал ладонью в стол и задвигался. Быстро, размашисто и сильно.

Теперь я поняла, что он имел в виду. Это был не секс и даже не трах. Он просто драл меня, как шлюху. Пользовал, как вещь.

Но почему тогда с каждым его движением я чувствовала все большее наслаждение? Кожа моя будто горела, и прохладная поверхность стола, в которую Юрьевский так грубо меня вжимал, оказалась настоящим удовольствием для разгорячённого желанием тела.