Максим - стр. 20
– Я, конечно, знаю, что я неотразим, но вот так откровенно пожирать меня глазами – это уже наглость, синеглазка, – его голос приводит меня в чувства, заставляя покраснеть. Макс приподнимает очки и осматривает меня с ног до головы, как только что осматривала его я. На улице плюс тридцать, а по моей коже бегут мурашки от его взгляда, будто он не просто смотрит, а уже откровенно меня трогает. Хочется сбежать отсюда в свою комнату, потому что это невыносимо, смотреть на него и чувствовать, как он смотрит, на меня, испытывая трепет и ощущать чертовы бабочек в животе, которые не просто порхают, а сходят с ума. И знать, что этой ночью Макс спал с моей матерью и еще много раз до этого.
– Я на тебя не смотрела, мне просто нравится именно этот лежак, а ты его занял, – несу полный бред лишь бы оправдаться. Макс усмехается, словно прекрасно, понимает, что я лгу. А я опять на мгновение зависаю, поскольку мне нравится наглая улыбка этого гада. Он встает с шезлонга, демонстративно стряхивает мусор, которого нет, и уступает мне место, присаживаясь на соседний лежак.
– А где Лена? – спрашиваю я, осматриваясь по сторонам, но матери не нахожу.
– Кто? – Макс снимает очки и кладет их на столик между нами, опираясь локтями на колени. Не хочу пялиться на него, но невольно засматриваюсь на широкий кожаный браслет на его руке. Блин, почему я тоже не взяла очки, так было бы не видно, куда я смотрю.
– Забыл, как зовут женщину, с которой спишь? – отпиваю холодного сока и отставляю свой бокал на столик.
– У меня хорошая память, просто непонятно, почему ты называешь мать по имени, – он внаглую берет бокал и пьет мой сок.
– Может, потому что ее так зовут?! Так где она?!
– Елена спит, она немного устала, – спокойно отвечает он, а сам опускает взгляд на мою татуировку с цветком.
– От чего она устала? – так наивно спрашиваю я, и сама не замечаю, как беру бокал и отпиваю сок именно с той стороны, где прикасались губы Макса.
– Просто устала, – я заметила, что Макс очень неохотно отвечает на вопросы о моей матери, что еще раз доказывает, что он альфонс. Так и хочется спросить у него – платил ли он за этот отдых, или за все рассчитывается моя мать? Но я сжимаю губы, отставляя сок, отворачиваюсь от Максима и начинаю наносить крем.
– Может, помочь? – ухмыляясь, спрашивает Макс, когда видит, что я не могу нормально намазать спину.
– Нет, сама справлюсь! – отвечаю я, начиная злиться от того, что производители до сих пор не придумали ничего, чтобы человек без чьей-то помощи мог нанести крем на спину. Не успеваю поставить крем, как Максим подходит ко мне и забирает из моих рук тюбик, а я как полная идиотка отдаю его.