Максим Литвинов. От подпольщика до наркома - стр. 32

Делегаты III съезда РСДРП. (Из «Альбома по истории ВКП(б)», 1926 г.)

Деталей этого историки до сих пор не знают, но есть версия, что дело не обошлось без Федора (Теодора) Ротштейна – эмигранта из России, имевшего плотную связь как с русскими революционерами, так и с британской разведкой[99]. Он деятельно помогал бежавшим из России социал-демократам устроиться в Англии и «разруливал» их возникавшие время от времени противоречия с властями (позже это пригодилось и Литвинову). Возможно, конечно, что он занимался этим из чистого альтруизма и любви к землякам – это вполне подходило ученому чудаку, которым выглядел Федор Аронович. Только редкие друзья, знавшие про его острый и циничный ум и железные нервы, подозревали, что его действия вписываются в планы британской разведки. Хотя в тот период традиционная враждебность России и Британии ослабла в преддверии столкновения с Германским рейхом, другом нашей страны «коварный Альбион» не стал. Здесь, как и во всей Европе, кипело негодование по поводу расправ царских властей с революционерами, а в Азии не утихала «большая игра» русских и британских спецслужб. Ходом в этой игре вполне мог стать груз оружия, отправленный большевикам.

Федор Ротштейн. (Из открытых источников)

Но если и так, то англичане были не настолько щедры, чтобы отдавать винтовки даром. Любые поставки требовалось оплачивать, а казна партии была почти пуста. Красин на съезде доложил, что расходы ЦК достигли 6000 рублей в месяц, а для подготовки восстания требовалось как минимум в 10 раз больше. Именно ему поручили добыть нужные средства, для чего он отправился в Россию и занялся «окучиванием» богачей, сочувствовавших социал-демократическим идеям. Позже он вспоминал: «Одним из главных источников было обложение всех… оппозиционных элементов русского общества, и в этом деле мы достигли значительной виртуозности»[100].

Одним из главных «обложенных» стал старый красинский знакомый Савва Морозов, но вскоре он бежал во Францию – то ли от полиции, то ли от революционеров – и там погиб при странных обстоятельствах. Молва обвиняла в гибели миллионера большевиков, получивших по его завещанию крупную сумму. Но таких, как Морозов, было мало, а к концу 1905 года богачи, напуганные кровавым разгулом революции, почти прекратили поддержку партии.

Оставался другой возможный источник – помощь извне. Бережливые англичане, союзные России французы и еще не рассорившиеся с ней немцы денег революционерам давать не собирались. В богатые Соединенные Штаты большевики весной 1906 года отправили для изыскания средств писателя Максима Горького, но ему удалось собрать всего 50 тысяч долларов. Была еще воевавшая с Россией Япония, щедро дававшая деньги эсерам, финским, польским и кавказским националистам. Социал-демократы тоже имели шанс прильнуть к японской кормушке – в июле 1904 года Ленин и Плеханов встретились в Женеве с полковником Мотодзиро Акаси, но меньшевики, уже тогда настроенные оборончески, не захотели брать деньги у врага. Ленинцы, не столь щепетильные, попытались завязать с японцами свои отношения, но тем временем война закончилась.