Максим Литвинов. От подпольщика до наркома - стр. 28

Пока с большим трудом налаживалась работа транспортной организации, в Брюсселе в июле 1903 года собрался II съезд РСДРП. Литвинова на него не пригласили, и он вспоминал: «Мне не было разрешено поехать на съезд, потому что надо было кому-нибудь оставаться там для того, чтобы встречать делегатов»[88]. За этим скрывалась обида: он пока не занимал в партии сколько-нибудь влиятельного положения, годясь только на роль швейцара. Итоги съезда расстроили его еще больше – после бурных дискуссий РСДРП разделилась надвое, причем он не сразу решил, к какой из частей примкнуть: «Личные мои симпатии были на стороне большевиков, но я был другом Веры Засулич, Мартова… Я недолго колебался и примкнул к ленинскому крылу партии. После этого пришлось начать борьбу с прежними друзьями»[89]. Чтобы преодолеть литвиновские колебания, Ленин несколько раз встречался с ним и другими большевиками в женевских кафе – ему пришлось тогда бороться за каждого человека, поскольку число членов РСДРП не превышало нескольких тысяч.

Съезд разделил не только партию, но и лукьяновских беглецов. Почти все они, кроме Литвинова, Баумана и Пятницкого, примкнули к меньшевикам. Редакцию «Искры» тоже терзали распри – «старики» во главе с Плехановым выдавливали оттуда ленинцев. Видную роль в этом играл недавний товарищ Максима по бегству Блюменфельд, заведовавший типографией в Женеве, куда перенесли из Лондона печатание газеты. Большевики попытались заменить его Литвиновым, что привело к громкому скандалу. Суть его изложили в жалобе в ЦК партии сторонники Ленина В.Д. Бонч-Бруевич и П.А. Андреев: «28 сентября, придя в помещение партийной типографии по своим делам, мы встретились там с товарищем Литвиновым, и трое ушли в редакционную комнату. В 6 часов 40 минут товарищ Блюменфельд после горячего, крайне несдержанного разговора с тов. Литвиновым неожиданно для нас запер всех нас троих в редакционной комнате и, забрав ключи с собой, ушел из здания типографии. Через 55 минут мы вышли из-под замка, отвинтив замок одной двери при помощи отвертки, переброшенной нам в окно кем-то из товарищей-наборщиков»[90].

Партийная комиссия пожурила Блюменфельда, но «Искра» осталась в руках меньшевиков. Сотрудничать с ними Литвинову хотелось все меньше, и он стал просить партийное руководство отпустить его на подпольную работу в Россию. Хорошим поводом стала начавшаяся в январе 1904 года война с Японией – обе фракции увидели в ней шанс развернуть борьбу с правительством и, на время примирившись, приняли решение усилить пропаганду внутри страны. Одним из ключевых исполнителей этого должен был стать Папаша – уже не швейцар, а авторитетный работник, за перемещениями которого бдительно следила охранка. 8 марта директор Департамента полиции А.А. Лопухин отправил на все пограничные станции шифрованную телеграмму: «6 марта разыскиваемый Макс Валлах выехал из Берлина в Вену, откуда нелегально отправится в Россию. Усугубите наблюдение». Однако эмиссар партии задержался в Берлине, откуда 19 марта начальник заграничной агентуры охранки Аркадий Гартинг