Макс - стр. 41

Старик вновь принялся за отвар и продолжил разговор:

– Не откажешься ответить на несколько моих вопросов? – дождавшись моего утвердительного кивка, продолжил. –  Из каких ты земель, Макс? Пойми меня правильно, это не только моё праздное любопытство, я ещё и за людей отвечаю. Поэтому должен быть в курсе всего, хоть сколько–то важного для поселения и людей в нём обитающих. Ингар по этому поводу только невразумительно мычит и чешет затылок, когда я у него об этом спрашиваю. Кроме того, ты должен понимать, любые странности с людьми, а тем более новенькими и никому в посёлке неизвестными, могут представлять опасность и нести проблемы. Например, если ты некий беглец, дезертир или у тебя какие–то проблемы с законом. А с тобой странностей хоть отбавляй, начиная с появления и заканчивая сегодняшним визитом.

Старик взял кусок пирога и, съев его, продолжил:

– Может, расскажешь свою историю сам, и мне не придётся задавать неудобные вопросы? Да и уважь старика, любопытство меня просто распирает.

Он ободряюще взглянул на меня и, взяв кружку в руки, стал ожидать моих действий.

Хм, а старичок–то и вправду совсем не простой. Не знаю, чем он занимался в прошлой жизни, но я уверен, что он не всю жизнь в посёлке прожил. Однако что–то в его добренькой улыбке вызывало у меня мурашки на спине. Что же делать?

 По идее, можно рассказать ему всем в посёлке известную байку про амнезию, но я не уверен, что смогу выкрутиться из спорных вопросов и ситуаций под этим пристальным взглядом. Я видел много разных шпионских фильмов и немало историй читал, где в подобных ситуациях главный герой уверенно заливается соловьём и всех обводит вокруг пальца, выдавая только то, что он сам хочет. Однако я не такой. Я не шпион, не супер–мега крутой лжец и совсем не ахти какой сочинитель. Ну не приучен я врать, и оттого в своё время страдал порой, зато совесть моя всегда была чиста и перед людьми за враньё стыдно не было. Можно попробовать соврать ему, а можно рассказать правду и посмотреть, что из этого выйдет.  Если старичок был каким–нибудь военным или разведчиком, то думаю, что меня с моим враньём раскусят на раз–два. Вопрос в том, как он отнесётся к правде о моём происхождении.