Магнитные бури - стр. 2
Андрей откинул колючее одеяло и встал. Долгое пребывание в горизонтальном положении на тюремной койке калечило тело, в первую очередь костный скелет. Тонкий, засаленный, ватный матрасик корежился буграми, не держал форму, постоянно съезжал и проваливался между металлическими прутьями, из которых было сооружено это страшное ложе, определенно неподходящее для отдыха. Интересно было бы узнать, чей интеллект, глобально изуродованный ненавистью к своим соплеменникам, изобрел эту металлическую конструкцию тюремной кровати? Еще нет приговора, а подозреваемого «система правосудия» уже медленно, но верно уничтожает.
«Что ты еще придумаешь, господин следователь, чтобы сломать меня? Пытки сном на железяках я как-то переживу. Общество странных сокамерников – тоже. Еда? Выдержу. Все это ерунда! Конечно, будь ты нормальным человеком, то попросил бы я тебя, чтобы ты разрешил свидание с моей любимой девочкой. Хотя бы на несколько минут. Во-первых, ее, мою Лизу увидеть, вдохнуть запах ее тела. Во-вторых, узнать, как сейчас обстоят дела в моем бизнесе. Справляется мой заместитель с управлением компанией? Или счета компании арестованы, а структура успешного бизнеса рушится и разваливается?»
Ведь так не повезло – какой-то странный следователь, с внушительными звездами на погонах, но без должного усердия в расследовании и уважительного отношения к законам страны. Все у него построено на догадках и эмоциях. По-настоящему он не расследовал уголовное дело, а писал криминальную повесть, строя сюжет на своих фантазиях и личных предчувствиях. И только, когда заканчивал очередную главу, брал тайм-аут на день-два. Начиналась творческая работа – свои фантазии и домыслы следователь подгонял под действующее законодательство и соответствующие статьи уголовного кодекса.
Затем все-таки наступало время допросов и очных ставок, но уже с давлением и подтасовками под нужный результат. И почти всегда нужный результат следователь получал. Сломать психику подследственного проще всего именно в тесной камере СИЗО – полная изоляция от родственников и друзей, ущербное питание, отвратительные бытовые условия, а в соседях по камере, скорее всего по его, следовательскому, распоряжению только бомжи или убийцы. И подсказки или даже приказы от самого их величества, господина следователя: «говори, иначе останешься в СИЗО до конца жизни», или еще круче «изголодались, однако, твои сокамерники по женской ласке, того и гляди, чтобы тебя не попользовали». Конечно, страшно, но Андрей Балашов оказался несговорчивым – угрозы молча выслушивал, на тяготы быта не жаловался, ничего не просил, протоколы допросов внимательно читал, самооговор решительно отклонил! Тормознула карьера следователя на этом упрямце!