Магия смелых фантазий - стр. 10
– А-ах… – Она отпрыгнула, судорожно отряхивая волосы, плечи, одежду, уверенная, что по ней бегают пауки…
Клив повесил фуражку на крючок и подошел к доске с графиками полетов.
– Где Миранда? Не вижу ее в списке.
– Она взяла отпуск на несколько недель.
Отпуск? Он повернулся к офис-менеджеру Люси.
– Когда?
– Со вчерашнего вечера. Утром она летала в Кент за участниками турнира по гольфу, но после ланча почувствовала себя плохо, – ответила она, не поднимая головы от компьютера. – Она неважно выглядела в последнее время.
– Заболела? – У него дрогнуло сердце.
Люси пожала плечами.
– Подхватила какой-то вирус. Врачи не допускают к полетам пилотов, страдающих тошнотой, поэтому я посоветовала ей подлечиться. – Она наконец подняла голову. – С прошлого лета она почти не брала выходных и вполне заслужила нормальный отдых.
– А что, бывает ненормальный?
– Надеюсь, все обойдется.
Клив проглотил резкость, готовую сорваться с губ.
– Почему ты не сообщила мне?
– Ты был в Ирландии последние три дня.
– Разве нет телефона, мейла, почты?
– Кажется, ты предупредил, чтобы тебя не беспокоили по пустякам, – напомнила она. – Если мне придется спрашивать разрешения отпустить человека, который не берет выходных и не был в отпуске больше года, то ищи другого офис-менеджера.
– Что? Нет… – Он подумал, что не обойдется без Люси, хоть она и зануда. – Нет, просто… – Он наконец набрался храбрости поговорить с Мирандой, взглянуть на нее. – Она… все сотрудники должны предупреждать за месяц, если уходят в отпуск.
– Ей полагается неделя по больничному, – твердо сказала Люси.
– Знаю. Я не имел в виду…
Клив оглянулся на фотогалерею летчиков «Голдфинч» на стене. Миранда смотрела на него из верхнего ряда со спокойной, уверенной улыбкой, которая всегда успокаивала пассажиров. Чувство вины, засевшее в груди, стало невыносимым. Он нарушил все правила: потерял контроль над собой, воспользовался ее добротой, проявил слабость, которую не потерпел бы в других.
У него сдали нервы. Нежность Миранды, как волшебный эликсир, вернула его к жизни. Он в вечном долгу перед ней. Ее аромат, нежность кожи, пышная копна волос, упавшая на грудь, животворящий жар губ…
Думая о ней, он вспоминал ту ночь: тепло ее тела, изгиб шеи, соблазн разбудить ее, чтобы снова насладиться близостью. Но он не шевелился, боясь увидеть в нежных золотисто-зеленых глазах выражение жалости и сочувствия, а потом неловкость от непонимания, что делать дальше. Она проснется, и все закончится. Он погрузился в сон, хотя больше года страдал от бессонницы, а когда проснулся несколько часов спустя, то увидел записку возле остывшей чашки чая.