Магия отступника - стр. 73

– А Эмзил? – потребовала она ответа. – Как насчет Эмзил?

– Думаю, ей лучше считать, что я мертв.

– Почему это? – возмутилась Эпини.

Я замешкался. Даже мне самому эта причина казалась порожденной тщеславием.

– Потому что она упряма. Я думаю, она может отправиться меня спасать, если вдруг решит, что я от всего отказался ради ее безопасности. Если она узнает, как сильно я люблю ее, она может рискнуть собой.

Эпини потерла глаза ладонями. Сажа и слезы смешались, покрыв ее лицо грязной маской.

– Возможно, я знаю ее в чем-то лучше, чем ты. Кроме всего прочего, она здравомыслящая женщина и ценит детей превыше всего остального в своей жизни.

Она смолкла, и я понурился. Она сказала вполне достаточно, чтобы я понял.

– Но я считаю, – добавила Эпини, – ей будет очень важно узнать, что ее любили так сильно – хотя бы единожды в жизни.

Я обдумал ее слова. Мне вспомнилось, как много значило для меня то, что прошептала мне Эмзил в ночь, когда я бежал из Геттиса. Эпини была права. О таком стоит знать, даже если ему не суждено осуществиться.

– Тогда можешь сказать и ей тоже, – уступил я. – И можешь ей сказать, что я любил ее. И все еще люблю, хотя и вынужден покинуть.

Эпини сдавленно фыркнула:

– Не только могу, но и скажу, Невар. Я не забыла, как глупо и неловко себя чувствовала, когда выяснила, сколько времени вы со Спинком скрывали от меня то, что ты в Геттисе. С Эмзил я так не поступлю!

– Я сожалею, – от всей души признал я.

Она повернулась к мальчику-солдату. Тот смотрел на нее пристально, пугающе пустым взглядом. Ему хотелось обвинить кого-нибудь в собственной неспособности увидеть древесную женщину, но он никак не мог решить, кого именно. Меня потрясло то, насколько неприятным может казаться мое собственное лицо. Злость глубже прорезала его морщины, заставив меня задуматься, не часто ли я выглядел так, сам того не подозревая. Эпини перевела глаза с него на Лисану:

– Он знает, что происходит? Что ты позволила мне поговорить с настоящим Неваром?

– Он никогда не был глуп, – пояснила Лисана с некоторой гордостью в голосе, – но, как и Невар, страдает от незавершенности. Это возможно, когда душа разделена; одна часть ее становится вспыльчивой, а другая – нерешительной. Одна часть склонна к театральным сценам, в то время как другая не показывает почти никаких чувств. Одна действует не задумываясь, другая думает, бездействуя.

Эпини переводила взгляд с меня на мальчика-солдата.

– Звучит разумно, – спокойно заметила она.

– Я знаю, что здесь происходит, – вмешался мальчик-солдат. – Только не понимаю, почему она это допустила. Постарайся извлечь из этого все, что сможешь, гернийка. Больше такого не повторится.