Магия отступника - стр. 66
– Я тебе говорила! – сердито крикнула Лисана, обращаясь к Эпини. – Говорила, что сдержала слово. А даже если бы я его не сдержала, это сделала бы магия. Магия не лжет и не обманывает. Вот, видишь его? Видишь? Невар жив. Ты получила то, о чем торговалась. Невар жив!
Мальчик-солдат повернулся к ней, и Эпини уставилась на него. Ее взгляд скользнул по его истощенному телу, но, думаю, не менее сильно ее потрясла его нагота. Со стороны он выглядел пятнистым существом с обветренными лицами и руками и бледной, обвисшей кожей в тех местах, где тело не успело обгореть. Она вспыхнула румянцем и постаралась смотреть мне в лицо. Я сгорал со стыда, но мальчик-солдат едва ли обратил внимание на то, что она видит его без одежды.
– Невар? – с видимым сомнением спросила она. – Неужели это ты?
– Это я, – солгал он.
И впервые я полностью осознал, в каком положении оказался. Эта другая сущность управляла моим телом. Полностью. И использовала его как хотела, вовсе не принимая меня в расчет. Я бросился на выстроенные им стены, изо всех сил сражаясь за власть над собственной плотью. Я ощутил его презрение к Эпини и вспомнил, как она помогла мне победить его, когда мы сражались впервые. Он смотрел на нее и видел старого врага, вернувшегося, чтобы доставить ему очередные неприятности. Я же видел свою кузину, опустошенную горем, грязную, уставшую, измученную жаждой, зашедшую на многие мили от дома. Ее отягощала первая беременность, и я знал, что она нелегко ее переносит. Ей следовало оставаться дома, в безопасности, со Спинком, Эмзил и ее детьми. Я считал, что позаботился об этом. Когда я изменил воспоминания всех, кто был тогда в толпе, когда отправил Спинка и Эмзил домой относительно невредимыми, мне казалось, что я все это для нее устроил. Я знал, что, если я попытаюсь остаться, если хотя бы задумаюсь о том, чтобы вернуться к людям, которых знаю и люблю, магия найдет способ отнять их у меня.
Две ночи назад она едва не сделала это. Если бы я не уступил ей, если бы не воспользовался ею и не покорился, Эмзил изнасиловала бы толпа на улицах Геттиса. Спинк, конечно же, погиб бы, пытаясь спасти ее и защитить меня. Что бы тогда ждало Эпини с ее нерожденным ребенком и маленьких детей Эмзил? Неизбывная скорбь – первую, утраты и нищета – последних. Вот почему я пошел на эту жертву. Все, что я сделал, – я сделал ради того, чтобы их спасти.
Но вот Эпини здесь, во враждебном лесу в милях от дома, растрепанная и с диким взглядом. А человек, облаченный в мою плоть, притворяется мной. Она вытаращилась на меня, пытаясь осознать, что же видит.