Магия отступника - стр. 23

Люди проложат новые пути, с ответвляющимися от них дорожками. Под этой разрастающейся паутиной не сможет выжить ничто. Способна ли смерть расти? Неожиданно я осознал, что способна. Ее раскинувшиеся сети будут рассекать живой мир на все меньшие и меньшие части, пока они не перестанут годиться для жизни.

Я спустился к подножию холма и задержался у ручья, чтобы напиться прохладной сладкой воды. В прошлый раз я побывал здесь бестелесным, и со мной была Эпини. Эпини… На миг я вспомнил о ней и сделался прежним Неваром. Я надеялся, что она не будет слишком горько или слишком долго оплакивать меня и что скорбь не повредит ее беременности. Потом я сморгнул, и эти чувства и мысли отодвинулись на задний план. Я снова был лесным магом, сосредоточенным на своей задаче.

Я должен остановить тракт. Должен быть безжалостным. У меня есть сила – если только я сумею пустить ее в ход.

Казалось, прошли недели, а то и месяцы с той поры, когда я парил над этим ручьем бестелесной сущностью, а Эпини сорвала и попробовала на вкус пару алых ягод. На самом деле минуло всего несколько дней, и плодоносящий куст все еще предлагал мне обильное угощение. Утолив жажду, я уселся рядом с ним и принялся тщательно собирать урожай. Эти ягоды мощно питали магию, и, поглощая их, я чувствовал, как восполняются запасы, сожженные мною, чтобы бежать из тюрьмы, а также те, что отняло у меня дерево Лисаны. Раны на ладонях закрылись, боль в запястьях утихала, пока не угасла вовсе, кожа на животе натянулась вновь. Я наполнил себя магией гораздо в большей степени, чем едой.

Каким бы грузным и громоздким я ни был, магия наделила меня ловкостью, и я передвигался по лесу с тяжеловесным изяществом медведя или лося. У меня над головой невидимое солнце клонилось к западу, и лесной сумрак сгустился до кромешной темноты. Я не чувствовал усталости, хотя не мог припомнить, когда в последний раз мне удалось проспать целую ночь в уютной постели. Меня переполняли магия и целеустремленность. Точно грузная тень, я скользил по лесу к концу дороги.

Я добрался до него, когда рабочие заканчивали трудиться. Взрыв, устроенный Эпини, принес определенные плоды. Сегодня они не срубили ни одного дерева и не убрали уже поваленные. Вместо этого они целый день чинили фургоны и инструменты и восстанавливали разрушенные канавы, чтобы снова сделать дорогу проезжей. Я стоял в сумрачном укрытии леса и наблюдал за их суетой. Заключенные выполняли всю тяжелую работу – надрывались с лопатами, топорами и пилами в руках. За ними следили надсмотрщики, а тех в свою очередь проверяли солдаты. Сейчас, когда день подошел к концу, последняя группа оборванных, взмокших каторжан тащилась к поджидавшим их повозкам. Некоторые, в ножных кандалах, были скованы вместе по нескольку человек. Другие наслаждались относительной свободой в наручниках. Человек со скованными руками способен удержать топор или лопату. Цепи на рабочих громко звенели, пока они неловко карабкались в тяжелые фургоны, которые отвезут их на ночь в камеры в Геттисе.