Магия отступника - стр. 18

Полный дурных предчувствий, я отправился к краю гребня. Почва там была каменистой, а деревья совсем чахлыми. Я остановился на скалистом выступе, где рос лишь низкий кустарник, – отсюда можно было увидеть всю долину. В ней, как в огромной чаше, лежали древесные кроны, но в это зеленое море вторгался Королевский тракт, прямой как стрела. Он вонзался в лес, словно указующий перст, а по обе стороны от него кренились к земле желтеющие деревья, чьи боковые корни подрезала растущая дорога. Клубы дыма еще висели над навесом с инструментами – точнее, над его останками. Эпини все тщательно продумала. Она устроила три взрыва, чтобы отвлечь внимание от моего побега. Фургоны и волокуши под обвалившимся навесом превратились в гору дров и колес. Второе рухнувшее здание еще тлело, наполняя летний воздух горькой вонью. И у меня складывалось впечатление, что она взорвала одну из сточных труб. Дорога обрушилась, и вода, прежде протекавшая под ней, теперь сочилась между камнями и пенилась в грязи. Бригады рабочих уже выгребали слякотную почву, готовясь проложить для потока новую трубу. Им придется восстановить эту часть дороги, прежде чем углубляться в лес.

Моя кузина, девица нежного воспитания, нанесла такой удар, какой мне, вымуштрованному сыну-солдату, даже и не снился. И ей удалось хотя бы временно приостановить строительство Королевского тракта.

Но моя улыбка, вызванная ее успехом, тут же застыла гримасой. Эта дорога, прорезающая горы и стремящаяся к морю, – величайший замысел моего короля. С ее помощью он надеялся восстановить былое могущество Гернии.

А я с радостью смотрел на задержку в строительстве и разрушения. Как я мог?

Я снова взглянул вниз, на обрывающуюся дорогу. Она указывала прямо на меня. Нет, не совсем прямо. Она пересечет долину, взберется на холм, на котором я стою… я медленно повернул голову влево и посмотрел туда, откуда пришел. Древесная женщина. Лисана. Ее пень и рухнувший ствол остались как раз на пути тракта. Если вырубка продолжится, она погибнет под ударами топора. Я вновь повернулся к дороге, и кровь застыла у меня в жилах. Там, где прервалось строительство, два только что рухнувших великана распростерлись в путанице сломанных ветвей. В падении они увлекли за собой деревья поменьше. Отсюда новая прореха в зеленом пологе выглядела словно болезнь, разъедающая живую плоть леса. И она устремлялась к дереву моей возлюбленной.

Я наблюдал за копошащимися внизу людьми. До меня не доносились их проклятия и выкрики, но я чуял дым вчерашнего пожара и видел поток фургонов и рабочих, трудившихся на дороге, точно муравьи, восстанавливающие разрушенный дом. Сколько времени им потребуется, чтобы привести в порядок дренажную канаву и дорогу? Несколько дней, при определенном усердии. А чтобы сделать новые фургоны и волокуши, возвести новый навес? Самое большее, несколько недель. Затем работа продолжится. Колдовской ужас, который напускали спеки, все еще сочился из леса, отпугивая рабочих и высасывая их волю. Но я сам, по собственной глупости, подсказал командующему фортом способ с этим бороться. Именно я предположил, что люди под воздействием спиртного и опиума будут не так остро чувствовать страх и смогут работать, невзирая на него. Я слышал даже, что теперь некоторые каторжане так страстно жаждали дурмана, что требовали отправить их на работу в конец тракта. Опоенные почти до бесчувственности, они проложат дорогу дальше в лес. И я сделал это возможным. Меня даже едва не повысили за это.