Магия дружбы - стр. 5

Из воды вынырнул старикан – грузный, неопрятный. На голове – кривой рог нездорового вида, на висках – чешуя. Он огляделся, вперил в магов пустой взгляд рыбьих глаз да неспешно подплыл ближе, слегка шевеля плечами.

– Не могу сказать, что подобное зрелище мне приятно, – Кинфер брезгливо поморщился.

Старик остановился по пояс в воде, не доходя до прибрежных зарослей осоки, скрестил на груди толстые руки.

– На себя-то погляди, красотка волосистая, – голос у него был хриплый, будто в горле застряла рыбья кость.

Кинфер хрустнул пальцами.

– Водник знает общую речь? – обрадовался Шадек. – Это сильно облегчает дело!

– Всё ваши Странники булькучие, – неохотно пояснил рыбоглазый. – Расползлись по свету, тонут где ни попадя, торочат на своем, раков пугают. А говор-то липучий, спасу нет… Зачем звали?

От водника нестерпимо смердело тиной. Ветер, как нарочно, дул к берегу.

– Поговорить хотим, – Шадек прищурился. – Про село, жабий дождь, утопаря в колодце, дом горящий. Ничего не хочешь рассказать?

– Не тяни, чаровник, чешуя сохнет.

– Врешь ты все, – встрял Кинфер и снова хрустнул пальцами, – ничего чешуе твоей не сделается! Да и сам знаешь, зачем был зван!

По речной глади мощно хлестнул коровий хвост и снова скрылся в воде.

– По нраву ты мне, чаровник, ну прям страсть до чего по нраву-то! Люблю таких смелых да грамотных, потому как долго они не живут, а у меня в хозяйстве-то молодь всегда пригодится. Молоди у нас везде дорога: косяки пасти, сомову чешую чистить, селян пугать опять же…

Левое ухо Кинфера, не скрытое волосами, порозовело, и Шадека это явственно встревожило.

– Хорош свариться, не за тем пришли!

– Шадек, да он же нарочно задирается!

– Кинфер, цыц! Говори, дядька-водник, зачем страху нагнал на селян?

Услышав уважительное обращение, рыбоглазый довольно прищурился, но отвечать не торопился. Покачивался на воде круглобоким чешуйчатым бочонком и смотрел на магов мертвыми желтыми глазами.

Губы Кинфера сжались узкой полоской, у рта прорезались морщинки.

– Не вздумай, – вполголоса бросил Шадек.

– А чего у эльфа-то уши красные? – прохрипело из речки. – Нешто злобится?

– Да катись это село к демоновой матери! – заорал Кинфер. – Вместе с лесом, болотами и этим тьиукал’лим сыном волосатого тор-ка!

– Поговорили, – Шадек махнул рукой, сел на песчано-травяной бережок и принялся дергать метелки из манницы.

Однако водник, против ожиданий, не озлился и не ушел обратно под воду, а рассмеялся, загудел «Ого-го!» и зашлепал ладонями по воде. Брызги полетели во все стороны, частью попадая и на эльфа.

– Вот это дело, вот это по-людски! А то встал на бережку чаровник-то эльфский, такой важный, хоть картины пиши с него! Э?