Магия без правил - стр. 31
– Пан Валерий, пан Константин, пан Дмитрий! – приветственно кивнула Татьяна.
– Прелестная графиня, как всегда шармант: роза-лилия-хризантема! – скороговоркой выпалил пан Валерий, торопясь перейти к истинно интересующему его предмету. – А как мы? Как мы? – вертясь перед ней, словно портновский манекен, он продемонстрировал новехонький фрак, сшитый по последней каменецкой (позапрошлогодней петербургской) моде. – Взгляните, какой крой! – поглаживая рукав своего фрака, продолжал восторгаться он. – Се манефик![9] Вам нравится, графиня? – он трепетно заглянул ей в глаза, и Татьяна почувствовала, что краснеет.
– Ужели пан Валерий со товарищи сподобились долги своему портному вернуть, что тот им новые фраки шьет, а не грозится в долговую яму упечь на веки вечные? – с деланым недоумением приподняла брови Оксана Тарасовна.
Пан Валерий скорчил обиженную гримасу:
– Истинные шляхтичи всегда отдают долги! – торжественно провозгласил он и уже более прозаически добавил: – Хотя и не всегда вовремя! Ах, пани экономка нас вовсе не любит, сие так трагично! Но вы-то… Вы-то, очаровательная графиня, нас… любите? – он поглядел на Татьяну бархатным взглядом. Бережно, как готовую улететь птицу, взял ее ладонь в свои и поднес к губам, щекоча теплым дыханием.
– Я не стала бы в своих восторгах заходить столь далеко, – пробормотала графиня, вновь краснея. И впрямь наглец – папа́ такого б и на порог не пустил, – но в обаянии ему не откажешь.
– Ай, панночка, забери руку скорей, а то гляди, откусит! – звонко и беззастенчиво выпалил знакомый голос, и Татьяна похолодела от недоброго предчувствия.
– Это еще кто такие? – гневно выдохнула пани экономка.
Татьяна поглядела и ощутила одновременно и облегчение – приехали! – и нерассуждающую злость. Мало, что сие цыганское отродье осмеливается вмешиваться в панские разговоры, так он еще и не надел ливрею, которую она с таким риском стащила для него из людской! Как уперся – он вольный ром, а не панский холоп, – так и не надел! И теперь в своем пестром цыганском одеянии вел под уздцы вороного панны Ирины! Да их же немедленно разоблачат: где это видано, чтобы грумом у панночки служил цыган! А сама черноволосая тоже хороша! Татьяна так уж озаботилась, чтоб та выглядела пристойно: Ирина оказалась девицей воспитания панского, да еще и донельзя балованною! Навроде Татьяниной петербургской подружки княжны Томочки Вронской, каковая без прислуги даже пуговиц на башмаках не застегнет! Панна Ирина лишь вертела беспомощно корсет в руках да на Татьяну вопросительно поглядывала. Пришлось графине самой и кринолин ей прилаживать, и черные волосы укладывать, выпустив над ушами два прелестных локона. И все эти усилия пущены прахом! Как панна Ирина додумалась усесться на коня не в благопристойном дамском седле, спустив ноги на один бок, а в мужском, неприлично болтая башмачками с бантами по обеим бокам вороного жеребца? В бальном-то платье! А в седле-то сидит, прости господи, как собака на заборе! Ее привезенная из неведомых миров модная шляпка сбилась на затылок, держится лишь на завязанных под подбородком лентах, кринолин встал безобразным коробом – ужас и неприличие, мама́ никогда бы не одобрила…