Магистр темных дел - стр. 39
– Чай в вашем случае как лекарство. На вас лица нет!
Лика с горькой усмешкой подумала, что, если на ком и нет лица, так это Мирабель.
Сердце кольнуло, зияющая в нем рана заныла, словно в ней провернули ржавый нож. Лика отвернулась, уткнулась лбом в стену.
Зря Раян свел клеймо, она его заслужила.
– С инвентарем к милорду, пожалуй, не стоит. Отставьте здесь. Если все хорошо, обратно заберете. Нет – другим пригодится.
Невозмутимая Мона отобрала у нее котелок и положила на стол, на стопку бумаг. За время многолетней службы в качестве секретаря ректора она навидалась всякого и разучилась удивляться. Подумаешь, котелок! После громкого во всех смыслах увольнения Раяна Энсиса ей пришлось чистить шторы от осколков стекла и выгонять из приемной потревоженных всплесками магического фона духов. Это сейчас Раян превратился в равнодушного циника, а тогда был весьма темпераментным мужчиной. Во всех смыслах этого слова. Мона с улыбкой вспомнила женские трусики, которые как-то случайно обнаружила в ректорском кабинете – торчали из ящика стола. Ящик она, разумеется, задвинула, ничего о находке не рассказала. Да и зачем, если и так понятно, кому они принадлежали – невесте. Именно она Раяна и погубила. К счастью, только в переносном смысле – специалисты Тайной канцелярии вовремя подоспели.
Отогнав воспоминания о том трагическом дне, Мона поправила очки и таки сделала чай. Станет Лика пить или нет, ее дело.
– Я сюда немного мятного ликера капнула.
Мона с мягкой улыбкой протянула поникшей студентке дымящуюся чашку. Лика вызывала в ней материнские чувства. Своих детей у Моны не было: не сложилось. Некрасивой девушке без приданого сложно найти мужа, приходится много работать, чтобы скопить хоть что-то. Потом внезапно просыпаешься, а молодость ушла, никому ты не нужна.
– Спасибо.
Лика обернулась на голос, робко потянулась за чашкой.
– Осторожно, не обожгитесь, милая!
Лика против воли улыбнулась.
Секретарь – добрая женщина. А вот ректор вряд ли.
Она успела выпить половину чашки и немного успокоиться, когда на пороге кабинета возник Бранцель.
– Скотт? – поманил он.
Лика с сожалением поставила чашку на диван. Как же ей не хотелось покидать уютную приемную, где хозяйничала понимающая Мона! Но делать нечего, Лика действительно виновата и должна понести наказание.
– Все будет хорошо! – подмигнула ей напоследок Мона и забрала чашку.
«Хорошая девочка, если и напроказила, то явно по неопытности», – пронеслось у нее в голове. Уж в чем-чем, а в людях Мона разбиралась, возраст и опыт обязывали.
Прежде Лике не приходилось заходить дальше приемной. Училась она сносно, распорядка не нарушала. Несмотря на нарастающую тревогу, скрутившую желудок в бараний рог, Лика робко огляделась: любопытно же!