Магический спецкурс. Второй семестр - стр. 7

Пока он об этом не попросил, у меня и мысли такой не возникало, а теперь, конечно, нестерпимо захотелось. Однако я подавила это некрасивое желание: я умела уважать чужие границы.

– Я буду ждать вас здесь, – пообещала я.

На переодевание у Нормана ушло секунд тридцать. Правда, в гостиную он вернулся, на ходу застегивая многочисленные пуговицы сюртука. Бритьем он заморачиваться не стал.

Когда мы добрались до кабинета ректора, тот уже ждал нас, от профессора Карр зная, что я пропала. То есть ждал он, конечно, не нас, а только Нормана.

– Как так получилось, что ты ничего не почувствовал? – спросил он вместо приветствия.

Норман бросил на меня быстрый взгляд, молча дошел до кресла посетителя и сел, взглядом предлагая мне занять второе кресло. Ректор, как ни странно, заметил это.

– Ян, что происходит?

– Она здесь, ректор Ред.

– Кто?

– Таня Ларина, – он кивнул на кресло, в которое села я. – Только она не во плоти.

Ректор внимательно посмотрел на меня – то есть, на кресло, потому что меня он не видел – а потом перевел взгляд на Нормана.

– Я не стал говорить этого при Ириде, потому что понимаю, как это выглядит со стороны, – торопливо добавить тот. – Но это действительно так.

– А ты ее, значит, видишь, да? – уточнил ректор. Смотрел он на Нормана, наверное, примерно так же, как я на родного отца, когда тот рассказывал мне о том, что мы маги. – Уверен, что не путаешь ее с собственными фантазиями?

Норман закатил глаза и покачал головой.

– Эйб, ты ставишь меня в очень неудобное положение, заявляя при моей студентке, что я могу фантазировать на ее счет, – проникновенно заметил он. – Конечно, я не путаю ее ни с какими фантазиями. Потому что я не представляю, с чего вдруг стал бы фантазировать о том, как она приходит и говорит: «Здравствуйте, профессор, кажется, я умерла».

В его голосе под конец фразы мне почудилось слишком много эмоций. Наверное, мне действительно не стоило делать таких резких заявлений.

– Я бы не стал такое придумывать хотя бы потому, что знаю: ни люди, ни маги после смерти не становятся призраками, это выдумки.

– Но развоплощенные являются, – тихо заметил ректор.

Норман дернулся так, как будто его ударили. Наверное, вспомнил в этот момент о Роне Риддик, развоплотившейся перед своей страшной смертью. Он ведь до сих пор ее любил, хоть жизнь давно их разлучила.

Мне вдруг стало очень грустно, как будто я только сейчас по-настоящему осознала, что мое состояние, вероятно, необратимо.

– Я не умею развоплощаться, – буркнула я, скрестив руки на груди и непроизвольно ссутулившись.