Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью - стр. 86

– Вашбродь! Тама ента… Вашу милость к себе яво благородие капитан Синюхин кличут.

Боец Усынин, как и положено, принял строевую стойку в купе с лихим и придурковатым видом.

– А к себе – это куда? – уточнил я.

– Дык эта… они, значится у нас тама…

Ага. Получается, командир, в смысле Спиридоныч, пришёл, а подчинённого, в смысле меня, нет.

– Ну, пойдём, – произнёс я и двинулся в сторону расположения.

– Слышь, Усынин, – обратился я к бойцу.

– Я, Вашбродь!

– Тебя зовут-то как?

Драгун замялся:

– Нифёдом кличут, Вашбродь.

– Нифёдом, значит? Ну, Нифёдом, так Нифёдом.

Надо запомнить.

Спиридоныч действительно ждал меня во дворе дома, отведённого на постой моей группе. Ждал меня не только он. Ещё по мою душу прибыл Дерюгин с двумя бойцами. Не иначе пулемёт будет клянчить.

В ожидании моей скромной персоны участники утренней спецоперации обменивались впечатлениями. Надо сказать довольно эмоционально обменивались. В основном, конечно, Дерюгин с Николаем. Пулемётчики хоть и поглядывали на них с некоторым снисхождением, как-никак именно троица Харитон-Данилыч-Кашин нанесла противнику наибольший урон, однако, голову в пасть леопарду совали всё-таки не они.

Всеволод Михайлович очень красочно описывал и вылазку, и погоню, но особенно восхищался карабином. Нет, двустволки он тоже сильно хвалил, но карабин…

– Сажён с полтораста пальнул. Ну, думаю, не достану. Ан, нет! Попал! Я ещё раз. И снова попал! Ох, думаю, чего ж мне Кукушкин только одно единственное ружьецо-то такое дал? Как бы мы славно поучили бы кобылятников! А когда скорострелы зачли… тут уж я, братцы мои, спервоначала думал, что примерещилось!

Думаю, примерещилось ему как раз тогда, когда он на полтораста саженей стрелял. «Вепрь» – штука хорошая, да только вряд ли поручик вот так запросто с трёхсот метров на скаку два из двух попал бы. Скорее всего, это Бабкин с Горшеневым поучаствовали в общем деле. Им-то такие дистанции не помеха.

Не сказать, чтобы я ошибся на предмет выклянчивания Дерюгиным у меня скорострелов Калашникова, попытку он, разумеется, сделал, но вяленькую такую попытку. Ещё бы! Ведь прямо перед ним я довольно жёстко отказал Синюхину. Капитан вообще удивил меня очень неприятно. Этот крендель не только опустошил все имевшиеся магазины «Сайги», но ещё ухитрился расстрелять четыре обоймы к Макарову. Да у него и было только четыре. Было бы больше – и их бы расстрелял.

Для тех, кто не в курсе, пистолеты, они чисто для ближнего боя. Метров тридцать, максимум пятьдесят. Это что же, наш герой в самую гущу полез? Не со ста же саженей он по степнякам палил?