Магические изыскания Альмагии Эшлинг - стр. 23
Со звоном ключей слился иной звон, далёкий, призрачно-прозрачный… Ах, нет, померещилось.
Ключ за ключом, всё не то. Но вот потемневшая от времени бородка одного из ключей полностью погрузилась в замочную скважину, вот ключ провернулся, замок щёлкнул, дверь скрипнула.
Альма шагнула в комнату.
Стены были увешаны пейзажными акварелями, среди коих преобладали речные и озёрные виды. Но Альма не видела ни одного из пейзажей, не глядела на них – её вниманием безраздельно завладел единственный в комнате портрет. Искусный, явно принадлежавший кисти мастера, а не развлекавшегося уроками живописи землевладельца, он отличался редкой выразительностью. Однако был написан с лёгкостью на грани небрежности, наспех, тонким слоем, стремительными мазками; изображённые черты лиц были аккуратными, а наряды и фон – почти условными. Это придавало портрету воздушность и в то же время некую незавершённость, он был более похож на этюд, нежели на финальное полотно.
Впрочем, ни одна из этих критических мыслей не посетила Альму – любые размышления смыло накатившим ощущением, будто она смотрелась в зеркальную водную гладь. Или просто в зеркало.
Это был портрет молодой женщины, прижимавшей к себе младенца и то ли задумчиво, то ли печально склонившейся к его мягким каштановым локонам. Глаза ребёнка тоже были цвета тёмного дерева – а вот глаза женщины, светло-неземной, будто дева вод, заблудившаяся на земле, были… Тот самый туманный серо-голубой цвет… Альма глядела в свои собственные глаза.
Тихое покашливание вывело – вытряхнуло – её из зачарованности. В дверях стояла экономка Одан, которая, похоже, всё-таки сопроводила молодую госпожу – не нарушая её уединения, ничем не выдавая своего присутствия, как тихий призрак, тем не менее готовый в любой момент выйти из тени, если сочтёт необходимым. Видимо, сочла.
– Кто… кто она? – голос плохо слушался, однако было необходимо выяснить, что за женщина изображена на холсте, незнакомая, далёкая, но отчего-то заставлявшая неметь и трепетать.
– Госпожа Эшлинг, – голос пожилой экономки в этой потаённой комнате тоже звучал тише обычного.
А? Что? Хм, ну да, следовало ожидать: какое ещё имя могла носить женщина, чей портрет украшал стены «Тёмных Тисов», если не имя Эшлингов? Но то был не полный ответ, не вся правда, которую Альма отчаянно желала узнать.
– Каким родством мы с ней связаны?
Господин Эшлинг давно запретил говорить об этом. Молодая госпожа Эшлинг сейчас спрашивала об этом. Слово старого хозяина против слова молодой хозяйки. Слово мертвеца против слова живой.