Маги Гаммы - стр. 28
– Yoль! – позвал он. – Я бы хотел что-нибудь тебе подарить!
Нат закатил глаза. Ивuш любил быть щедрым. Когда-то он увидел, как отец идёт по городу, одаривая людей на праздник, и то, как все кланялись и благодарили мага клана, так запало ему в душу, что иногда он начинал одаривать няню или тренера, который учил его равновесию… В стенах обеспеченного клана это было милым чудачеством. Нат в принципе очень любил младшего брата, выделяя его в том числе потому, что он был с ним от одной матери, но здесь, когда они висели на шее Yoль без возможности отплатить даже трудом или обещаниями – звучало почти грубо.
Yoль глянула на младшего и промолчала, вытаскивая из своих запасов бутыль, плеснула на ближнее щупальце и достала его в вилках, обжигая прямо над открытым пламенем.
– Хотела потушить, – признала она, – но, кажется, хрустящим он будет лучше…
Четверо и трое всё ещё сомневались, так что Yoль нарезала для них одно щупальце на довольно широкие кольца. Новый поднос стоял на относительно старом баке, превратившись в столик.
Нат заставил себя проглотить одно кольцо. Горло загорелось от специй, мясо было непривычным, но не склизким, как он опасался – прожарка действительно помогла, а благодаря длительному тушению куски не скрипели на зубах.
Yoль нарезала для них следующее щупальце. Одно за другим они пропадали в животах, в то время как стручки не востребовано прожаривались в котле. Маг успевала промешать их между нарезанием основного ингредиента.
– Я больше не могу есть… – опомнилась Кеyла, отваливаясь от кормушки.
В обустроенной по своему вкусу пещере у Yoль было в изобилии места и плоскостей, так что она отставила ещё горячий котёл, чтобы поставить ждущий очереди чайник на жаровню.
У Ната и остальных только и хватило сил, чтобы напиться горячего чая, прежде чем заползти на устроенное им спальное место и отключиться.
Где-то гудел ветер, и кажется тучи всё-таки изливали свои недра – нечто гремело по склону, смеша неприступную гору, родившуюся в пламени преисподней и уже не боящуюся ничего.
Утром Yoль не было.
Нат сам разогрел остатки ужина, часто перемешивая содержимое котла, чтобы оно не пригорело, накормил братьев стручками, протушенными до такой степени, что их почти не требовалось жевать. Быстро поев сам, он поспешил по вчерашней тропе, извилистым, забирающим вверх переходом ведущей к образованному стихией серпантину. Остальным, большеглазым от страха и беззащитности, велел сидеть в лагере.
Путь показался короче, чем вчера, но Нат бежал, хватаясь руками за облизанные пламенем стены, чувствуя под горлом взволнованное сердце.