Размер шрифта
-
+

Магазин воспоминаний о море - стр. 3

«Бхадху» считается, правда, рестораном не индийским, скорее пакистанским, а в общем – довольно типичным заведением для любых мусульман, переселившихся в Малайзию за последнюю пару веков с Индостана. И это значит, что в тандуре поджаривают на шампурах отличный сыр (тот самый заказанный мной панир тикка, пахнущий молоком и дымком), что здесь хороший хлеб. И еще роти чанай – что-то среднее между толстым упругим блином и просто хлебом.

А «бумажная тоса», она же доса, она же дхосаи – это не совсем хлеб, это блин, кисленький – почти как ржаной, с хрустящими краешками, свернутый в трубочку и невесомо застывший в такой позиции. Большой, нависающий над краями тарелки и действительно похожий на рулон полупрозрачной бежевой бумаги. От него отламывают пальцами крошащиеся ломтики и макают их в острый чечевичный соус с кусочками картошки.

– Здесь, как всегда, отлично, – выговорила она, аккуратным кругообразным движением зачерпывая соус.

К своему стыду должен признать, что есть руками я не то чтобы совсем не умею, но мне далеко до вот таких женщин и мужчин, невозмутимо вычищающих тарелку характерным движением пальцев щепоткой – чуть с подворотом. Обычно, правда, так делают индийцы, а не вот такие европейские бледно-рыжие ведьмы.

Она, кажется, была довольно голодна, но при этом безупречно держалась со мной голова в голову – съела с нашей общей тарелки ровно половину тосы и так же поступила со второй и с паниром тоже. После чего начала чуть улыбаться миру, «Бхадху Шаху» и его клиентам.

– Конференция, значит, – сообщила она мне, рассматривая мой черный матерчатый портфель, выданный, как положено, каждому из участников. – Ага, вы русский. Хорошо.

– Не скрываюсь, – заметил я, бросая взгляд на брошенную поверх портфеля именную табличку на шнурке. – А вы? Ваш английский слишком хорош, чтобы быть настоящим. Или вы из королевской семьи Англии, или… нет, есть намек на какой-то механический, или металлический, акцент. Германия?

– Х-ха! Почти, – посмотрела она на меня желто-карими глазами. – Угадайте: откуда пришли противные жирные слоеные булочки с половиной персика внутри, и сверху персика чуть-чуть заварного крема? О боже мой. Ну, хорошо. Еще в этой стране есть сыр. Гамлет, наконец, принц Гамлет. Не то чтобы у нас в стране кто-то про него вспоминал, настоящий Гамлет жил в каком-то одиннадцатом веке и был кровавым маньяком. Но Эльсинор стоит, на радость туристам.

– Ах, Дания, – понял я. – И еще Андерсен.

– Конференция, – повторила она. – Вдобавок вы не многое знаете про сыр и датские булочки, но отзываетесь на что-то литературное. Что ж, логично. И отлично. С таким мужчиной совсем не стыдно заняться сексом. Ведь вы же мне дали сто рингитов? Я их уже не верну. Стоп. Вы застенчивы! Вы чуть дергаетесь, когда слышите слово «секс», а сами его не произносите. Как мило.

Страница 3