Магазин воспоминаний о море - стр. 26
Глоток.
– Странно, Юрик. Я бы сказал, что тут купаж с шардоне, дающим этакую фруктовую тяжесть и сладость. Перезрелая дыня, классика. Ну и что оно тут делает, это шардоне?
– Хлюпает, – сказал Юрик и перевернул бутылку в ведре этикеткой вперед. – Все почти правильно, только от шардоне у меня болит голова, и я разорвал с ним отношения. Чистый совиньон блан. А тяжесть оттого, что австралийцы позавидовали совиньонной славе новозеландцев и начали эту штуку делать у себя. Извини, если огорчил. Я никому не скажу.
– Ничего себе огорчение. Это открытие. Итак, креветки, ты говоришь…
– Посуху не ходят.
Пауза. Прибывают зеленые полупрозрачные кайламы в соусе, за ними рыба. Замечательная.
– А рыба, замечу я, посуху тоже не ходит.
Звон бокалов. Еще пауза, подольше.
– Итак, Машка приехала в дикую Азию, где болезни на каждом шагу, приехала, заранее вытирая руки салфеткой. Ну и что?
– То, что мой коллега из Дели как-то предложил вешать за украшения тех, кто первым запустил по Интернету этот бред насчет того, что в Индии следует дезинфицироваться с помощью виски внутрь, вытирать руки и вообще сидеть в отеле и бояться болезней. И он прав.
– Конечно, он прав, Юрик, но могу тебя обрадовать – я был в Индии раз этак десять, и кроме запуганных заразой идиотов-туристов там живут уже тысячи соотечественников, ходят в местных юбковидных штанах и рубашках до колена, едят все это, вкусное, с улицы, и что характерно – не болеют ничем. Благодаря им я верю в Россию.
– Я тоже, несмотря на все ее старания меня разуверить, но Машка…
– Машка – это не вся Россия.
– К счастью. Итак, Машку ведут, сразу с трапа, по этапу – первая встреча, последняя встреча – дали ей только быстро пожрать и переодеться в отеле, и вперед. Ей и делать-то ничего было особо не надо, мы ведь все заготовили. И – самое главное – подписание предконтракта было первым пунктом, так что главное, от имени и по поручению, она сделала сразу. Но дальше Машку понесло. Открыла пасть. Начала говорить. Европейский выбор России…
– Боже ты мой, зачем?
– Это все, что она знает в жизни. И еще помощь малайзийскому народу в его развитии…
– А она успела увидеть город из окна твоей тачки? И понять, кто кому будет помогать?
– А знаешь, что это такое – русские европейцы? Они видят и зажмуриваются. Потому что этого всего не может быть. Небоскребы, монорельс по джалану Султана Исмаила, «Мерседесы» – этого здесь не может быть, здесь же Азия, а поэтому тут только грязь. Так что – европейский выбор, никакого другого.
– Ну что ты хочешь от дуры – она же не наша, ее кафедра – романо-германская, а малайзийцы простят.