Маг без магии - стр. 14
Сжав зубы, Харальд ухватился ладонями за стенки чаши" будто намереваясь вырвать ее из древесного плена.
Боль была такой, что он едва не закричал. Чувствовал, как раздуваются ноздри, а по лицу течет обильный пот. Его трясло, по телу гулял жар, а руки, казалось, обуглились, превратившись в головешки до самых локтей.
Все кончилось внезапно. Прохладный ветерок холодил кожу, и шелестела над головой листва.
Он оторвал руки от шершавой и холодной коры, посмотрел на ладони. Розовая гладкая кожа – ни малейших следов ожога.
Весь жар словно просочился внутрь и исчез, оставив понимание того, как общаться с Купелью Видений.
Постояв, Харальд поднял с земли желудь, неизвестно откуда взявшийся весной, и съел. На вкус тот был отвратительно горек, но бывший Владетель старательно жевал, а затем проглотил едкую кашицу.
В голове зашумело, на миг стало вдруг жарко, а затем волной накатило восхитительное ощущение прохлады и легкости. Словно легкий ветер наполнил тело. Казалось, оттолкнись ногами и взлетишь.
Преодолев эйфорию, Харальд наклонился над чашей. В голове судорожно бился один вопрос: где мой сын и что с ним?
Прозрачная поверхность потемнела, словно в воде растворили чернила. Затем темную поверхность озарили разноцветные вспышки, будто на маленьком ночном небе рождались и гасли звезды.
Беспорядочные вспышки вскоре прекратились, зато появилось розовое свечение, точно вслед за ночью в Купели наступило утро. Оно на миг ослепило Харальда, а когда он обрел способность видеть, розовое сияние пропало, сменившись картинкой.
В Купели было обширное помещение, погруженное в полутьму. У стен виднелись оранжевые пятна светильников, а больше всего их было у высокой статуи из белого мрамора.
Перед ней стоял человек в балахоне из ткани белее лебяжьего пуха. На подоле был вышит странный знак черная и зеленая спирали, свитые в круг.
Человек повернулся, и, увидев его лицо, Харальд вздрогнул. Из глубины Купели глядел он сам, только лет на двадцать моложе. Разве что волосы чуть короче, лицо полнее, и глаза – зеленые и яркие, как два изумруда.
Изображение постепенно съежилось, от него осталось только лицо, неестественно застывшее, да еще круглый знак – в самом углу Купели.
С глухим хлопком лицо превратилось в свет, белый и чистый. Световое пятно полежало некоторое время на поверхности купели, как блин на сковороде, а затем превратилось в четверостишие:
Город вознесся на бреге реки,
Свободы последний оплот.
Младшего в поисках сильной руки
Старший на полдень пойдет.
Когда Харальд прочитал довольно неуклюжие стихи, строки засияли жемчужным светом и растворились. Наступила очередь черно-зеленого знака. Тот тоже исчез во вспышке света, правда разноцветной, и на поверхности Купели явился новый стих: