Мадьярский рикошет - стр. 14

Тир был оборудован вытяжной вентиляцией. Дым и гарь вытянуло быстро. Краузе отвел стрелков к стене, полковник с помощницей и Майером осмотрели мишени. Все отстреляли на «отлично», черные середки мишеней были порваны пулями, и только на двух мишенях пули легли в «девятку».

Колман покачал головой:

– Да, чувствуется подготовка. Сомневаюсь, что солдаты Бундесвера отстрелялись бы так же.

Майер не остался в долгу:

– А солдаты США?

Полковник усмехнулся:

– А вы злопамятны, майор. И американские военнослужащие, включая спецназ, не показали бы лучшего результата. О'кей, теперь у нас что?

– Метание ножей. Каждый бросает четыре ножа в ростовую фигуру из фанеры с расстояния в пять метров. «Отлично» – попадание в область сердца, горла, солнечного сплетения, середину головы. Но я, с вашего позволения, хотел бы сделать перерыв. Всего десять минут.

Колман ответил:

– Нет, майор. В реальном бою передышку группе не дадут. Отдохнут после проверки.

Краузе отдал команду:

– Группа, метание ножей, получить холодное оружие.

В это время пожилой немец поставил к стене шесть фанерных щитов, изображавших человека с черными кругами зон поражения.

Ножи уже лежали на металлическом столике.

– Подход к рубежу!

Группа встала в шеренгу, как при стрельбе, держа три ножа в одной руке, четвертый – в другой.

– Приготовиться, – поднял руку Краузе и взглянул на полковника.

Американец кивнул – Краузе резко опустил руку.

Бойцы почти одновременно метнули ножи. Первый бросок, второй… четвертый. Доклады о выполнении упражнения.

Краузе дал команду отойти к стене.

К мишеням подошли американцы и Майер. Колман удовлетворенно хмыкнул:

– Что ж, и здесь сработано на «отлично». Поздравляю, майор, вы хорошо подготовили группу.

– Благодарю вас, сэр, но это, в первую очередь, заслуга офицеров группы.

Колман подошел к Ланг.

– Скажите… Дуки?

Женщина ответила:

– Да, господин полковник, Дуки Ланг.

– Скажите мне, Дуки, что привело вас в диверсионный лагерь, ведь это не женское дело?

Ланг вздохнула:

– Вы правы, это не женское дело. Женщина должна следить за хозяйством, содержать жилье в порядке, готовить обед для мужа, кормить детей и делать кучу работы по дому. Так у нас в семье и было. Муж после войны служил в Министерстве иностранных дел, обеспечивал семью, жили в достатке. Детей, к сожалению, у нас не было, но я посещала врача и непременно родила бы… – женщина запнулась, – если бы не диктатор Матьяш Ракоши со своими коммунистами.

– А при чем здесь Ракоши?

– Если позволите, я отвечу по порядку.

– Да, конечно.

– Главой МИД в то время был Ласло Райк, муж во всем поддерживал его, кстати, они вместе воевали в Испании в Венгерской бригаде. 30 мая 1949 года Райка и еще пятнадцать человек арестовали. Среди арестованных оказался и мой муж. Всех обвинили в государственной измене и шпионаже в пользу СССР, 22 сентября Райка и мужа приговорили к смертной казни. Куда я только ни обращалась, меня отовсюду гнали, как собаку. Лишили квартиры, работы. У меня не было средств к существованию, но я жила надеждой, что приговор отменят либо смягчат, ведь ни Райк, ни муж, ни его товарищи не делали того, в чем их обвинили. Меня подкармливали родственники, знакомые, пока я обивала пороги различных ведомств. А 15 октября Ласло Райка, моего мужа и других повесили. О казни писали газеты. Когда мне сообщили эту страшную весть, я сама хотела покончить с собой. Удержала монахиня. Я не помню, как оказалась возле монастыря. А потом мне стало известно, что тела казненных увезли в лес Геделле и закопали на опушке в канаве без каких-либо знаков. Я бросилась в этот лес. Там на месте захоронения мужа я поклялась отомстить этой власти за его гибель. Меня задержал военный патруль, который поначалу охранял место захоронения. Но потом отпустил, посчитав за безумную. Я и была в то время как безумная. Вернулась в Будапешт. Ночевать было негде, я бродила по городу и случайно встретила жену нашего командира. Ныне, к сожалению, покойную Марту Петер. Лукас уже тогда работал на оппозицию. Он взял меня с собой в Германию. Так я оказалась в этом лагере. Когда было объявлено о перезахоронении останков казненных пятнадцатого октября, я попросила майора Майера отпустить меня в Венгрию. Он отказал. Может быть, и к лучшему.