Мадонна - стр. 12

СТРИНДБЕРГ. Тогда мы с вами идеально подходим друг дружке. Пусть я редко милый и часто мрачный, но скучным не бываю никогда.

ПШИБЫШЕВСКИЙ. Все потому, что ты психически ненормальный.

СТРИНДБЕРГ. Это да, но я полагаю это достоинством, Поппофский.

ПШИБЫШЕВСКИЙ. Пшибышевский. Не Поппофский. Пшибышевский.

СТРИНДБЕРГ. Ни один здравомыслящий человек западнее Гданьска сможет произнести Пшибышевский. Я не думаю, что даже ты произносишь ее правильно. В любом случае, поскольку я психический ненормальный, я, естественно, ни за что не несу ответственности.

ДАГНИ (обращаясь к НЕМКЕ, которая застенчиво смотрит на нее). Привет.

НЕМКА. Ты очень красивая.

ДАГНИ. Спасибо.

НЕМКА. Я – подруга Стэнни.

ДАГНИ. Поляка? Он мне нравится. Такой красавчик. Он такой же злой, каким выглядит?

НЕМКА. Нет. Он совсем не злой. Немножко другой. Я надеюсь, мы подружимся.

ДАГНИ. Я уверена, мы станем близкими подругами.

НЕМКА. Это хорошо. Друзей у меня немного. Только Стэнни. Мне пора, надо приглядеть за детьми. Я оставила их одних. Не следовало мне этого делать, но я чувствую себя такой одинокой.

ДАГНИ. А твой муж…

НЕМКА. Приятно было познакомиться. Ты такая красивая. До свидания. (Уходит).

СТРИНДБЕРГ. Это дети Поппофского.

ПШИБЫШЕВСКИЙ. Пшибышевского.

СТРИНДБЕРГ. То есть ты признаешь, что они твои.

ПШИБЫШЕВСКИЙ. Мне приятно так думать.

ДАГНИ. Бедная женщина родила от вас, а вы на ней не женились?

ПШИБЫШЕВСКИЙ. Был слишком занят, потому что я – гений. Позвольте рассказать вам об этом.

(ПШИБЫШЕВСКИЙ обнимает ДАГНИ и уводи в глубину сцены, что-то нашептывая на ухо. МУНК наблюдает, ему это не нравится. ДАГНИ смеется).

РУССКИЙ. Твоя подруга завораживает, Мунк.

МУНК. Да.

РУССКИЙ. Тот, кому принадлежит такая женщина, счастливчик.

МУНК. Никто не владеет женщиной. Никто ничем не владеет.

РУССКИЙ. В России мы владеем. Ты почувствовал, как твоя судьба только что тихонько сюда вошла?

ДАГНИ. Я знаю, здесь мне понравится. У меня появится много интересных друзей.

ГАМСУН. Я в этом уверен.

ПШИБЫШЕВСКИЙ. Тост. За прекрасную подругу Мунка, Дагни Юль.

(Они пьют, ДАГНИ сияет, она в центре внимания, окружена обожанием мужчин. МУНК пьет, печальный, молчаливый).

(СОФИ в кресле у кровати, смотрит в окно. Осло, 1977 г. Все в «Черном поросенке» остаются на своих местах, безмолвные, но не застывшие. МУНК поворачивается к СОФИ, когда она говорит).

СОФИ. Я была такой красавицей. Теперь я не красавица, правда, Эдди? Лицо бледное, волосы выпадают. Я думала о солнце, о весне за окном, но смотреть на нее мне не хочется, потому что не могу я насладиться ею, даже прикоснуться к ней. Вот я и сижу в свете дня, чувствую, как ветерок врывается в окно, вижу, как надуваются занавески, ощущаю запах весны и чувствую, как все весны, которые могли бы быть моими, крадут у меня одну за другой по мере того, как я приближаюсь к смерти. Мне так хочется прикоснуться к весне, прикоснуться к дождю, прикоснуться ко всему, а я не могу. Мне остается только сидеть в комнате, слушать тиканье маминых часов и ждать смерти, как ждала она. Весна – это конфетка, которой дразнят ребенка, но не дают ему. Я этого не вынесу. Просто не вынесу.