Мадемуазель Лидочка, простите мой французский! - стр. 91
— Такая? — слово «сестра» он не повторил. — Предпочел бы другую, но выбора нет. Беру эту…
И мой стул. Я его хорошо ему нагрела. Но у меня реально пригорело от его наглости. С ним мастер долго не провозилась. Когда я вернулась из кухни, он уже был один и с чубчиком на сторону. Красавец! Нет, я не шучу! Марина действительно была мастером с большой буквы, если даже я себе понравилась.
— Ну что, сестренка, обнимешь братишку?
— Я ещё с ним не познакомилась. Я про Яшу, — проигнорировала я его просьбу.
— А зачем бриться отправляла?
— Для мамы.
— С кем живёшь? — задал Давыдов наконец вопрос, ради которого затеял разговор.
— Работа с проживанием. Забыл? Или я не говорила? Или ты заспал? Надеюсь, ни одна вещь Николая Петровича не пострадала? Ну, кроме его личного помощника.
— А чего так? С проживанием? — он оперся на рояль, скрестил ноги в начисленных ботинках.
— Потому что это работа круглосуточная. Ну что тебе надо? Мне негде жить, такой ответ устроит?
Он молчал. Слушал.
— Мама сказала, что если я уйду к Дане, то домой могу не возвращаться. Ну, она думала, что угрозами прекратит мой роман. А я и не думала тогда возвращаться, а когда его мать меня выставила, я не могла пойти к родителям. Это означало признать их правоту. Я пошла к подруге, к Лерке, — я кивнула в сторону горы платьев. — Ну а потом целенаправленно искала варианты не возвращаться к родителям. Жить одна я не могла. За меня боялись. Ну, вот, добрые друзья нашли мне этот вариант. Ещё вопросы будут?
— Это вместо стола? — Давыдов постучал по крышке закрытого рояля.
— Это лежанка для кошки. Николай Петрович играет. И я… Учусь играть… Тебе не надоело вопросы задавать?
— Нет. У меня их много. Где кошка?
— Она к незнакомым не выходит.
— Есть, что пожрать?
Я заржала. Давыдов, е-мое!
— Перцы…
— Давай. Терпеть не могу грузинскую еду.
— Это испанская. Ропа-вьеха.
— В жопу въехал…
Ну ведь козел… Издевается! Не успокоится с бампером!
— Старое платье по-испански, так называются обыкновенные фаршированные перцы… Пошли на кухню.
Она большая, прямоугольная. Оставила гостя в части, превращённой в столовую. Сама пошла в квадрат с холодильником. Бросила два перца на одну тарелку.
— Это на двоих? — заметил глазастый.
— На одного. Я не буду портить макияж. И вообще я уважаю грузинскую кухню.
Он встал со стула, двинулся к микроволновке, которую я только-только включила на пять минут. Какая-то маленькая у нас кухня. Или Давыдов такой большой? И руки… Большие и загребущие.
— Что ты делаешь? — я уперлась ему в грудь, но скала не сдвинулась с места, а только придвинула меня к столешнице.